Танец с драконами

Теон снял перчатки и поднял руки, чтобы они могли их рассмотреть. «Это не всё равно, что стоять перед ними голым. Не до такой степени плохо». На его левой руке осталось три пальца, а на правой – четыре. На одной Рамси отрезал только мизинец, а на другой – безымянный и указательный.

– Это Бастард сделал с тобой? – спросила леди Дастин.

– Я… Я сам его об этом попросил, если угодно м’леди.

Рамси всегда заставлял его просить. «Рамси всегда заставляет меня умолять».

– С чего бы тебе это делать?

– Мне… Мне ни к чему так много пальцев.

– Четыре пальца достаточно, – произнес сир Эйенис Фрей, оглаживая свою жидкую каштановую бороденку, торчавшую на его безвольном подбородке, как крысиный хвостик. – Четыре пальца на правой руке. Он всё ещё способен держать меч. Кинжал.

Леди Дастин расхохоталась.

– Все Фреи такие идиоты? Кинжал? Он едва ложку удержит. По-твоему, он смог бы одолеть этого мерзкого прихвостня Бастарда и запихнуть тому в глотку его мужское естество?

– Все погибшие были сильными мужчинами, – сказал Роджер Рисвелл, – и никого из них не закололи. Убийца не Перевёртыш.

Взгляд бледных глаз Русе Болтона, острый, как Живодёров нож для свежевания, задержался на Теоне.

– Я склонен согласиться. Даже не говоря о силе, он не осмелился бы предать моего сына.

Роджер Рисвелл проворчал:

– Если не он, то кто? У Станниса в замке есть свой человек, это очевидно.

«Вонючка не человек. Не Вонючка. Не я». Теон задумался, не рассказала ли им леди Дастин о крипте и пропавших мечах.

– Нужно приглядеться к Мандерли, – произнёс Эйенис Фрей. – Лорд Виман нас не любит.

Рисвелла это не убедило.

– Зато он любит бифштексы, отбивные и мясные пироги. Чтобы шататься по замку, ему пришлось бы выйти из-за стола, а он отлучается только в нужник, зато уж надолго.

– Я не говорю, что лорд Виман делает это сам. Он привёл с собой три сотни человек. Сотню рыцарей. Любой из них мог…

– Ночные проделки – это не рыцарская работа, – сказала леди Дастин. – К тому же лорд Виман не единственный, кто потерял родича на Красной Свадьбе, Фрей. Считаешь, что Смерть Шлюхам любит тебя сильнее? Если бы вы не удерживали Большого Джона, он бы выпустил тебе кишки и заставил их сожрать, как леди Хорнвуд съела свои пальцы. Флинты, Сервины, Толхарты, Слэйты… все они отправили людей с Молодым Волком.

– Как и дом Рисвеллов, – сказал Роджер Рисвелл.

– Даже Дастины из Барроутона, – хищно улыбнулась леди Дастин. – Север помнит, Фрей.

Рот Эйениса Фрея задрожал от негодования.

– Старк нас обесчестил. Вот что вам, северянам, стоит помнить.

Русе Болтон потёр свои потрескавшиеся губы.

– Эти склоки ни к чему не приведут, – он махнул рукой в сторону Теона. – Можешь идти. Тщательнее выбирай места для прогулок. А то, неровен час, и следующим, кого мы найдём улыбающимся кровавой улыбкой, будешь ты.

– Как скажете, м’лорд.

Теон натянул перчатки на свои изувеченные руки и ушёл, прихрамывая на искалеченную ногу.

В час волка он ещё бодрствовал, Закутавшись в тяжёлую шерстяную одежду и сальные шкуры, он наворачивал очередной круг по внутренней стене, в надежде вымотаться до такой степени, чтобы уснуть. Снег засыпал его голову и плечи, облепил ноги по колено. На этом отрезке стены ветер дул в лицо, и тающие снежинки сбегали по щекам Теона ледяными слезами.

А затем он услышал рог.

Казалось, что нависший над стенами долгий низкий стон тянется сквозь тьму, проникая прямо под кожу каждого, кто его слышит. Часовые на замковых стенах обернулись на звук, сжимая древки своих копий. В разрушенных строениях Винтерфелла лорды зашикали друг на друга, заржали лошади, а спящие заворочались в тёмных углах. Не успел затихнуть звук боевого рога, как начал бить барабан: БУМ-дум-БУМ-дум-БУМ-дум. Словно написанное тонкими белыми струйками дыхания, из уст в уста передавалось одно единственное имя.

– Станнис, – шептали они. – Станнис здесь, Станнис пришёл, Станнис, Станнис, Станнис.

Теон задрожал. Баратеон или Болтон – ему всё равно. Станнис сдружился с Джоном Сноу на Стене, а Джон вмиг отрубит ему голову. «Вырваться из лап одного бастарда, чтобы умереть от руки другого, какая ирония». Теон засмеялся бы, если бы помнил, как это делается.

Стук барабанов, казалось, шёл из Волчьего леса за Охотничьими воротами. «Они прямо у стен». Теон пошёл на звук, как и многие другие. Но, даже дойдя до обрамлявших ворота башен, им ничего не удалось разглядеть за белой пеленой.

– Они собираются сдуть наши стены? – пошутил Флинт, когда вновь затрубил боевой рог. – Может Станнис решил, что нашёл Рог Джорамуна.

– Насколько он глуп, чтобы штурмовать замок? – спросил один из часовых.

– Станнис не Роберт, – заявил человек из Барроутона. – Вот увидите, он устроит осаду, надеясь заморить нас голодом.

– Сперва он отморозит себе яйца, – сказал другой часовой.

– Мы должны с ним сразиться, – произнёс Фрей.