Танец с драконами

Дени поняла, что снова думает о Даарио – с его золотым зубом и трёхзубой бородой, с сильными руками, покоящимися на рукоятях парных аракха и стилета – рукоятях чеканного золота в виде обнажённых женщин. В день его отъезда, прощаясь, он легко поглаживал их подушечками пальцев.

«Я ревную к рукоятке меча, – осознала она, – к женщинам из золота».

Она поступила мудро, отправив его к ягнячьим людям: она была королевой, а Даарио Нахарис не годился в короли.

– Прошло уже много времени, – сказала она только вчера сиру Барристану. – Что если Даарио предал меня и переметнулся к моим врагам?

«Три измены должна ты испытать».

– Что если он встретил другую женщину, какую-нибудь лхазарянскую принцессу?

Она знала, что старый рыцарь не любит Даарио и не доверяет ему. Несмотря на это, он всё равно галантно ответил:

– Нет на свете женщины прекраснее вашего величества. Только слепой может в этом сомневаться, а Даарио Нахарис не слеп.

«Нет, – подумала она, – у него глаза тёмно-синие, почти фиолетовые, и золотой зуб блестит, когда он улыбается».

Впрочем, сир Барристан был уверен, что Даарио вернется, и Дени могла только молиться, чтобы он оказался прав.

«Ванна поможет мне успокоиться».

Она прошлёпала босиком по траве к своему бассейну на террасе. Вода холодила кожу, заставив ее покрыться мурашками. Подплыла стайка мелких рыбешек и принялась пощипывать руки и ноги Дейенерис. Она закрыла глаза и отдалась воде.

Тихий шелест заставил её открыть глаза. Дени с легким всплеском села в бассейне.

– Миссандея? – позвала она. – Ирри? Чхику?

– Они спят, – прозвучал ответ.

Под деревом хурмы стояла женщина в плаще с капюшоном, касаясь травы длинными полами. Под капюшоном виднелось твердое блестящее лицо.

«Она носит маску, – вспомнила Дени, – деревянную маску, покрытую тёмно-красным лаком».

– Куэйта? Это сон? – она щипнула себя за ухо и поморщилась от боли. – Ты снилась мне на «Балерионе», когда мы впервые попали в Астапор.

– Это был не сон. Ни тогда, ни сейчас.

– Что ты здесь делаешь? Как прошла мимо моей стражи?

– Я пришла другим путем. Твои стражники меня не видели.

– Стоит мне позвать, и они убьют тебя.

– Они будут клясться тебе, что меня здесь нет.

– Так ты здесь?

– Нет. Послушай меня, Дейенерис Таргариен. Стеклянные свечи горят. Скоро придет бледная кобылица, а за ней и другие. Кракен и темное пламя, лев и грифон, сын солнца и скомороший дракон. Не верь никому из них. Помни Бессмертных. Берегись надушенного сенешаля.

– Резнак? Отчего мне его бояться? – Дени встала в бассейне. По её ногам стекала вода, и от ночного холода руки покрылись мурашками. – Если ты хочешь меня о чём-то предупредить, говори ясно. Чего ты хочешь, Куэйта?

В глазах заклинательницы теней блеснул лунный свет.

– Показать тебе путь.

– Я помню путь. На север через юг, на запад через восток, назад, чтобы продвинуться вперед. И чтобы обрести свет, я должна пройти через тень, – она отжала свои серебряные волосы. – Мне надоели загадки. В Кварте я была нищей попрошайкой, здесь я королева. Я приказываю тебе...

– Дейенерис. Помни Бессмертных. Помни, кто ты.

– Я от крови дракона. – «Но мои драконы рычат во тьме». – Я помню Бессмертных. «Дитя троих» – так они назвали меня. Трёх коней они обещали мне, три огня и три измены. Одну из-за крови, одну из-за золота, одну из-за...

– Ваше величество? – Миссандея стояла в дверях королевской опочивальни с фонарем в руках. – С кем вы разговариваете?

Дени метнулась взглядом к дереву. Там не было никого – ни плаща с капюшоном, ни лаковой маски, ни Куэйты.

«Тень. Воспоминание. Никто».

Она была от крови дракона, но сир Барристан говорил, что кровь эта может быть дурной.

«Неужели я схожу с ума?»

Когда-то её отца называли Безумным.

– Я молилась, – сказала она наатийке. – Скоро рассветёт. Стоит перекусить перед приемом.

– Я принесу вам что-нибудь на завтрак.

Снова оставшись одна, Дени обошла вокруг пирамиды в надежде найти Куэйту – мимо сгоревших деревьев и обугленной земли там, где её люди пытались пленить Дрогона. Но она не услышала ничего, кроме ветра в кронах фруктовых деревьев, и не встретила в садах ни одной живой души, лишь нескольких белесых мотыльков.

Миссандея вернулась к ней с дыней и чашей сваренных вкрутую яиц, но Дени не хотелось есть. Как только небо посветлело, и звезды угасли одна за другой, Ирри и Чхику помогли ей облачиться в токар из лилового шёлка с золотой бахромой.