Танец с драконами

Сир Барристан предоставил высказаться каждому. Тал Торак считал, что лучше всего, прорвав осадные линии, двинуться прямиком на Юнкай: Жёлтый Город окажется почти беззащитен, так что у юнкайцев не останется никакого выбора, кроме как снять осаду и погнаться за миэринской армией. Пятнистый Кот заявил, что надо предложить врагу поединок: пусть каждая сторона выставит по бойцу, и их схватка решит исход войны. Силач Бельвас одобрил эту мысль, но желал бы сам выйти вместо Кота. Камаррон Несчётный предложил захватить корабли, стоящие у берега реки, и по Скахазадхану переправить три сотни гладиаторов в тыл юнкайцам. Все присутствующие соглашались, что Безупречные – лучшие бойцы в миэринской армии, но не могли договориться, как именно их использовать. Вдовец предлагал ударить ими как железным кулаком по самому сердцу юнкайских сил. Марселен предпочитал поставить их на обоих концах боевого порядка, чтобы отбивать любые попытки врага сломить миэринские фланги. Саймон Полосатая Спина хотел разделить Безупречных на три части и присоединить к трём отрядам вольноотпущенников. По его словам, Свободные Братья были храбры и рвались в бой, но если не укрепить их ряды Безупречными, в сражении с закалёнными в битвах наёмниками необстрелянным воинам может не хватить дисциплинированности. Серый Червь сказал только, что Безупречные выполнят любой приказ.

А когда совет всё обговорил, обсудил и принял окончательные решения, Саймон Полосатая Спина напомнил ещё кое о чём.

– Будучи рабом в Юнкае, я помогал хозяину заключать контракты с вольными отрядами и видел, сколько им платят. Я знаю наёмников и уверен, что юнкайцы не смогут заплатить им достаточно, чтобы те выстояли перед драконьим пламенем. Так что, я спрашиваю вас... если мир будет разорван и мы вступим в бой, явятся ли драконы? Присоединятся ли и они к битве?

«Они явятся, – мог бы ответить сир Барристан. – Шум, крики, стоны и запах крови выманят их на поле боя точно так же, как рёв толпы в Яме Дазнака привлёк Дрогона на багряные пески. Но прилетев, отличат ли драконы одну армию от другой?» Он почему-то сомневался в этом, так что произнёс только:

– Что драконы сделают, то и сделают. Может, с их появлением хватит и тени крыльев, чтобы сломить и обратить в бегство работорговцев.

После этого сир Барристан поблагодарил собравшихся и распустил совет.

Когда все уже разошлись, в зале остался Серый Червь.

– Ваши слуги будут наготове, когда загорится сигнальный костёр. Но деснице следует знать: когда мы пойдём в бой, юнкайцы, без сомнения, убьют заложников.

– Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы этого не случилось, друг мой. У меня есть... идея. Но прошу меня извинить. Уже давно пора сообщить дорнийцам, что их принц умер.

Серый Червь склонил голову.

– Недостойный повинуется.

Сир Барристан спустился в подземелья вместе с двумя своими свежеиспечёнными рыцарями. Как известно, горе и чувство вины способны довести самых хороших людей до безумия, а Арчибальд Айронвуд и Геррис Дринкуотер несли свою часть ответственности за гибель друга. Но у дверей их темницы сир Барристан велел Туму и Рыжему Ягнёнку подождать снаружи, а сам вошёл и сообщил дорнийцам, что принц отмучился.

Большой и лысый сир Арчибальд ничего не ответил. Он сидел на краю койки и разглядывал свои забинтованные льняными повязками руки. Сир Геррис грохнул кулаком по стене.

– Я говорил ему, что это безрассудство. Я умолял его вернуться домой. Все видели, что эта сучка королева ни во что его не ставит. Квентин пересёк весь мир, чтобы предложить ей свою любовь и верность, а она рассмеялась ему в лицо.

– Она не смеялась, – возразил Селми. – Знай вы её, вы бы так не подумали.

– Она его отвергла. Он преподнёс ей своё сердце, а она выбросила этот дар и ушла трахаться со своим наёмником.

– Лучше следите за своим языком, сир. – Рыцарю не нравился этот Геррис Дринкуотер, и он не мог позволить дорнийцу хулить Дейенерис. – Смерть принца Квентина – дело его собственных рук, да и ваших тоже.

– Наших? Нас-то за что винить, сир? Да, Квентин был нашим другом. И не без дури в голове, по правде говоря. Впрочем, все мечтатели глупцы. Но прежде всего он был нашим принцем. Повиноваться ему было нашим долгом.

С этим Барристан Селми спорить не мог. Он и сам большую часть жизни покорно выполнял приказы пьяниц и безумцев.

– Принц опоздал.

– Квентин преподнёс ей своё сердце, – повторил сир Геррис.

– Ей нужны мечи, а не сердца.

– Он дал бы ей и копья Дорна.

– Неплохо бы. – Едва ли кто-то ещё так отчаянно желал, чтобы королева ответила дорнийскому принцу благосклонностью, как Барристан Селми. – И всё же он опоздал, и это безрассудство... подкупить наёмников, выпустить на город двух драконов... безумие, даже хуже, чем безумие. Измена.

– Он сделал всё это ради любви к королеве Дейенерис, – настаивал Геррис Дринкуотер. – В доказательство того, что достоин её руки.