Танец с драконами. Книга 1. Грёзы и пыль

Это, однако, не ко всем мужчинам относится. У одной из нор сгрудились полдюжины теннов в бронзовой чешуе: эти смотрят угрюмо и в очередь не становятся. А вон та лысая громадина в разрушенной кузнице — Халлек, брат Хармы Собачьей Головы. Сестриных свиней при нем больше нет — съели их, несомненно. Те двое в мехах, стоящие босиком на снегу, — Рогоногие, настоящие дикари. Нет, волки среди овец еще попадаются.

Вель напомнила Джону об этом, когда он зашел к ней в последний раз.

«У вольного народа с поклонщиками больше сходства, чем различий, Джон Сноу. Мужчины остаются мужчинами, а женщины женщинами, по какую бы сторону от Стены они ни родились. У нас, как и у вас, есть свои герои и трусы, честные люди и подлецы, свои лжецы, свои звери».

Она права, конечно. Вопрос в том, как отделить овец от козлищ.

Братья раздавали еду — солонину, вяленую треску, сушеные бобы, морковку и репу, ячмень и пшеничную муку, яйца в маринаде, яблоки, лук.

— Либо лук, либо яблоко, — сказал Волосатый Хел одной женщине. — Выбирай.

— Мне надо две луковки и два яблока, — упрямилась та. — Для меня и моего мальчика. Он хворает — вот съест яблочко и поправится.

— Пусть сам придет, — не уступал Хел. — За луковкой или за яблоком. То и другое нельзя. Ну, так что? Говори скорее, тут очередь.

— Яблоко, — выбрала женщина, и Хел вручил ей сморщенный плод.

— Шевелись, женщина, — крикнул мужчина за три человека от нее. — Холодно.

— Дай еще одно, — взмолилась она. — Для сына. Он совсем маленький.

Хел посмотрел на Джона, тот покачал головой. Яблок мало: если всем раздавать по два, задним ничего не достанется.

— Да уйди ты. — Девушка, стоявшая позади, толкнула женщину в спину. Та упала, выронив яблоко и рассыпав все остальное: бобы, репу, муку.

Сердитые голоса закричали что-то на древнем языке и на общем, у другой повозки началась свалка.

— Этого мало, — негодовал старик. — Голодом нас хотите уморить, вороны проклятые?

Упавшая женщина, стоя на коленях, собирала еду. Где-то совсем рядом сверкнула сталь, стрелки Дозора наставили луки.

— Успокой их, Рори, — приказал Джон. Тот поднял к губам большой рог.

— ААААААААААоооооооооооооо.

Все затихли. Заплакал ребенок. Ворон Мормонта перебрался с левого плеча Джона на правое, мотая головой и бормоча:

— Сноу, Сноу.

Джон, дождавшись полной тишины, выехал вперед так, чтобы все могли его видеть.

— Мы даем вам все, что только можем. Яблоки, лук, репу, морковь. Впереди долгая зима, и наши запасы не беспредельны.

— Вы-то сами едите досыта, — сунулся к нему Халлек.

«Да… до поры до времени».

— Мы держим Стену, которая защищает государство… а значит, и вас. Вы знаете, с каким врагом мы имеем дело, знаете, что грядет. Многие из вас видели их — упырей и Белых Ходоков, синеглазых мертвецов с черными пальцами. Я тоже видел, и дрался с ними, и отправил одного в пекло. Они убивают и шлют против нас убитых. Их не смогли побороть ни великаны, ни тенны, ни племена с замерзшей реки, ни Рогоногие, ни вольный народ… А теперь, когда дни становятся все короче и ночи все холоднее, враг только крепнет. Зачем вы пришли на юг сотнями и тысячами, бросив свои дома? Чтобы спастись от них. А спасает вас Стена и мы, вороны, которых вы так презираете.

— Спасаете и морите голодом, — бросила обветренная коренастая женщина — копьеносица, скорее всего.

— Еду мы бережем для бойцов. Приходи на Стену, и будешь есть не хуже ворон. — «И не лучше, когда запасы подойдут к концу».

Одичалые молча, настороженно переглядывались.

— Есть, — каркнул ворон. — Зерно, зерно.

— Драться за вас? — сказал на ломаном общем Сигорн, молодой магнар теннов. — Лучше убить. Вас всех.

— Убить, убить, — захлопал крыльями ворон.

На старого магнара рухнула лестница при штурме Черного Замка. «Я чувствовал бы то же самое, попроси меня кто-нибудь примкнуть к Ланнистерам», — сказал себе Джон.

— Твой отец как раз этого и хотел, — напомнил он Сигорну. — Он был смелый человек, но потерпел неудачу. И кто держал бы Стену, добейся он своего? У Винтерфелла тоже были крепкие стены, но теперь этот замок сожжен и лежит в руинах. Стена — это люди, которые ее защищают.

— Убиваете нас, голодом морите, — жаловался старик, прижимая репку к груди, — а теперь вот рабами хотите сделать.

— Да я лучше голый буду ходить, чем напялю ваши черные тряпки, — заявил краснорожий увалень.

— Даже родная жена не захочет глядеть на тебя голого, Гузно, — засмеялась копьеносица.

Шум поднялся сызнова. Тенны орали на древнем, ревел чей-то малец. Джон снова подождал, пока все не угомонились.

— Что ты сказал той женщине, Хел? Повтори.

— А чего? — растерялся тот. — Выбирай, сказал, яблоко или луковка.