Танец с луной (ЛП)

История оказалась довольно разочаровывающей. Он нёс ночную вахту на дворцовой стене, когда услышал шум, а потом оказался здесь, на их ферме, а затем и в доме.

— Но что это был за шум? — спросила она, когда он закончил рассказ.

Он долго молчал, обдумывая вопрос, чтобы ответить в меру своих возможностей.

— Открылась дверь. — Эти слова прозвучали с каким-то измученным торжеством, как будто ему потребовалось много энергии, чтобы вспомнить, и он гордился собой.

— Дверь? — Грейс сожалела, что в голосе прозвучало такое недоверие. — Вы же говорили, что находились на стене? Откуда там дверь?

Он не стал проявлять нетерпение по отношению к ней, как это делали многие люди, стоило ей задать вопрос. Вместо этого объяснил, что стена, окружающая дворец, шириной в шестьдесят сантиметров и имела проходы, которые вели к ней изнутри. Двери находились вдоль стены у каждого прохода.

— Возможно, это был другой страж?

На этот раз его ответ занял гораздо больше времени.

— Нет. Меня не могли освободить от обязанностей до утра. С этой целью никто бы не явился. А просто так солдаты, не нёсшие вахту, туда бы не пришли.

— Обычные люди гуляют по стене? Разве это неслыханно — получать сообщение от кого-то, пока находишься на дежурстве?

— Это не неслыханно, но и не обычно.

— Вы помните, как получили сообщение?

Долгое молчание вызвало у неё новую дрожь. Его сосредоточенность и разочарование в попытках вспомнить лишали комнату тепла.

— Советник короля!

Он выпалил эти слова с такой силой и так неожиданно, что Грейс подпрыгнула.

Он продолжил.

— Советник короля пришёл.

— Посреди ночи? Должно быть, для него это было срочное сообщение, раз он явился в такое время. — Грейс хотела бы увидеть этого человека или призрака. Хотелось, чтобы лицо соответствовало бы глубокому красивому тембру голоса.

— Сообщение было не для меня.

— Тогда для кого?

— Это было для Симмонса, другого гвардейца. Нортон прошептал имя, прежде чем протянул мне что-то. Он думал, что я Симмонс.

Вот тут-то история наконец и стала интересной. Грейс наклонилась ближе к голосу.

— Что вы сделали?

— Взял свёрток.

— И что же там было? Что-то секретное?

Он застонал.

— Голова раскалывается от моих копаний в своих собственных воспоминаниях.

Грейс нахмурилась и уже хотела сказать, что у мёртвого не может болеть голова. Но, в конце концов, кто она такая, чтобы говорить или точно знать, что для призраков возможно? Может у них могут болеть головы. Он же упоминал о диком холоде, который пробирал и её до дрожи.

—Мне жаль, что вам плохо. Я пытаюсь помочь, а не ухудшить положение.

— Знаю. И я вам благодарен, что выслушали. Теперь, когда вы рядом, картина для меня становится ясней. Нортон велел мне убедиться, что вся королевская семья попробует содержимое за ужином.

Грейс покачала головой.

— Что ж, это плохо.

— Неужели? Почему? Мне пока не удаётся вспомнить ничего другого, кроме этого. Что в этом плохого?

— Никто не даёт посреди ночи под покровом темноты распоряжение насчёт ужина члену личной охраны королевской семьи. Какое отношение охранник имеет к подаваемой за столом еде?

Его тяжёлый вздох едва не погасил пламя в очаге.

— Вы правы. Конечно, правы. Знаю, что, вероятно, кажусь вам некомпетентным охранником, но я не совсем в форме. Что-то произошло, и мысли у меня до сих пор путаются.

Грейс помешала кочергой дрова в камине. Затрещав, пламя вспыхнуло с новой силой. Она добавила ещё одно полено и поворошила угли.

«Могу ли я сообщить ему о скоропостижной смерти? Неужели он правда не знал, что умер?»

— В свёртке был яд для всех членов семьи, верно? Другие варианты бессмысленны, не так ли?

Всё верно, как не тяжело это признавать. У королевской семьи много врагов. Для государя в порядке вещей иметь недовольство со стороны соседних королевств или дальних родственников, или лишённых по какой-либо причине титула дворян. Монаршая семья своим существованием у некоторых вызывает зависть и желание навредить.

Грейс кивнула, соглашаясь с Арелем, ведь сама сразу подумала о том же.

— И если этот советник Нортон понял, что ошибся охранником, — начала Грейс, пытаясь придумать, как смягчить сказанное. — Вы мгновенно стали для него обузой.

— Вы считаете, меня оглушили, а потом привезли сюда?

Нет, у Грейс на уме было совсем другое.

— Мне кажется, Нортон захотел бы навсегда избавиться от вас.

— Вы считаете, они могут вернуться, чтобы прикончить меня?

Грейс мысленно застонала.

— Ну, это возможно, если бы они не думали, что уже разобрались с вами.

— Тогда им следовало сразу убить меня, — отрезал он, в комнате стало нестерпимо холодно. — Вы считаете, они меня убили. И вы не можете меня видеть, потому что я мёртв.

— Мне очень жаль, — ответила Грейс. — Это не лучшая новость для вас, но возможно вам следует...

— Я не умер! — закричал призрак. Пламя в камине замерло, и воздух на мгновение резанул лёгкие, прежде чем в комнате внезапно стало невыносимо жарко, а пламя взмыло, потрескивая из ледяного панциря.

Грейс поняла, что произошло, но попыталась окликнуть его: