Танец со стеклом

За столом все замолкают. Такие перепалки для нас были нормой в профессиональной сфере, да и в жизни. Леон, как и я, был не очень серьёзным человеком в жизни, но в работе был очень ответственным. И очень противным. Он не выбирал выражений, когда делал замечания, не пытался быть тактичным. Леон был тем самым проявлением великого, но сложного.

— Посмотри, может, научишься чему, — ребята молча наблюдают за нами.

— То, чему ты меня можешь научить, я ещё в школе танцев усвоила, — с довольной улыбкой сообщаю. Не смотря на стиль общения, мы внутренне уважали профессионализм и авторитет друг друга.

— Спасибо, Дана. Хоть кто-то сказал, что он зазнайка, — смеётся Лика. — Мне вот безумно понравилось.

— И мне, — встаёт на защиту Волков.

— Я знаю, ребят. Но у Леоши у нас характер — говно. Он один против целого мира может стоять.

Алаев показывает мне средний палец, а я ему в ответ. Чувствую спиной, что Марку это не нравится.

— Зато когда мы в паре, у всех рты открыты.

Да, этого было не отнять.

— Я бы с удовольствием пригласила тебя на нашу репетицию, но ты мне всех девчонок до слёз доведёшь. Но завтра всё в силе. Макс, приезжай, если хочешь. Адрес студии ты знаешь. Тебе скину, — сообщаю Леону.

— Окей, — важно соглашается он, и мы с Марком уезжаем домой.

— Ты помнишь, что нам с ребёнком сидеть, пока твой начальник охраны личную жизнь устраивает.

— Да, — коротко и ясно. Злится.

Тяжко выдыхаю. Только успокою одну бурю, как сразу следует вторая. Иногда я ощущаю усталось от этого. До дома едем в тишине. В квартире затыкаю извиняющуюся Вику, отправляя её к Артёму.

Мелкий уже спит, поэтому мы проходим в комнату.

— Есть будешь? Или чай, кофе?

— Нет.

Смотрю на него пару секунд.

— Что ж, отлично. Где и что ты знаешь. Я в душ.

Захочешь дальше дуть губы — дверь тоже помнишь где.

На выходе из комнаты он меня ловит.

— Хочешь, чтобы я ушёл?

— Хочу, чтобы перестал вот так себя вести. Что опять не так?

— Откуда Макс знает, где студия?

Я даже теряюсь. Не придала значения, когда говорила об этом.

— Дак я ему показывала как-то раз, что умею.

Предлагала в клубе ввести, но нужно было на примере показать, потому что он не разбирается.

— И что, завтра с Леоном будешь танцевать?

— Да.

— Мне это не нравится.

— Марк, послушай, — толкаю его в сторону дивана, садясь сверху. Лицо удерживаю ладонями, чтобы смотрел прямо в глаза.

— Это часть моей жизни. Танцы, Леон, Максим, что там ещё тебе не нравится. Это всё равно, что я скажу тебе никогда не общаться с женщинами, не заключать договора, не сотрудничать с ними, если директор компании, к примеру, девушка. Я могу рано или поздно вернуться в парные танцы. Я ведь не скрываю это от тебя. И тебя ни от кого не скрываю. Ты со мной можешь поехать завтра. Да, мы с Алаевым танцевали раньше. И у нас, правда, восхитительно это получается. Но это всего лишь танец. Для меня, конечно, это не просто с точки зрения искусства. Но с точки зрения всего, к чему ты ревнуешь — просто танец.

— Он бесит меня, — выдыхает Марк. — Самодовольный индюк.

— Творческие люди — сложные люди.

— Ты почему-то адекватная.

— Но тоже сложная. Мог бы найти себе дурочку, которая бы дома села и тебя ждала, но ты же меня полюбил. Я не могу отказаться ни от этого, ни от тебя.

Словецкий утыкается лбом мне в шею.

— Прекрати себя изводить, на это мне тоже больно смотреть. Где бы и с кем я не была, я каждый день возвращаюсь к тебе. Каждый вечер и ночь, каждое утро, каждый мой вдох и выдох — твои.

— Я люблю тебя, — говорит так, словно смирился с этим, и это какое-то зло. — Никого так не любил. Даже Николь.

— Я вообще никого, кроме тебя так не любила. И не полюблю. Если ты когда-то уйдёшь от меня…

— То вернусь через минуту, — смеётся Марк.

Мы сидим так ещё какое-то время, а потом я всё же ухожу в душ. Когда выхожу, Марк уже во всю дрыхнет, развалившись на заправленной кровати. Проверяю Тёмку, и ложусь рядом со Словецким, укрывая нас одеялом. И пусть весь мир подождёт.

Сон с ним крепкий и спокойный. Я даже не сразу слышу, когда возвращается Вика. Подруга выглядит счастливой, а глаза горят.

— Ну как? — укутавшись в плед, спрашиваю.

— Здорово. Я уже и забыла, как это здорово, когда на тебя не орут и не бьют.

И это страшно — слышать такие слова.

Обнимаю подружку, и мы обе смотрим в окно, укрываясь одеялом.

— Я рада, что твоя ночь закончилась.

Она тоже знала мою любимую метафору.

— Спасибо, что с мелким посидела.

— О да, учитывая, что он дрых, это было очень сложно. Брось, Вика. Мы с тобой столько лет знакомы, за такое уже можем не благодарить.

— Чего не спим, девчонки? — со спины подходит Марк, обнимая нас обеих. У них с Вороновой сложились чудесные отношения, и я была рада.

— Рассвет встречаем.

— Всё, Вик? Увела у меня начальника охраны?

— Кажется, да, — смеётся подруга.

— Тёмыча у меня ещё ни разу не уводили, — смеётся Марк. — Может всё-таки ещё поспим? А то ещё рожу Леона твоего смотреть.

— Леон в городе? — удивлённо спрашивает Вика.

— Ага, взялся спорить со мной вчера по танцам.

— Ну его бараний профессионализм не пропьёшь, по заграницам не прокатаешь.

— Вот-вот.