Танец Среди Звёзд

Ага. Точно. Дверь! Нужно войти в башню. Лиза, Лизочка, я бегу! Делаю ещё один уверенный шаг.

Сальваторе сказал, что дверь может закрыться, значит нужно поторапливаться. Крепче сжимаю руку рыцаря и несусь к воображаемой двери. Успела!

– Распахните ваши славные очи, миледи, – слышу насмешливый голос. Повинуюсь. Впереди высокий зелёный лес.

– А где же… – я обернулась и побледнела. Стена позади. Но это невозможно!

– Впечатляет, не правда ли?

– Но почему я не почувствовала земного притяжения?

– Потому что его не было, миледи.

– Ну да! Тогда я должна уметь летать!

Я подпрыгнула и замахала руками. Наверное, смотрелось это достаточно потешно. Всё же минуту назад я шагала по стене в горизонтальном положении!

– Ваши способности остаются вашими способностями, – сквозь хохот объяснял Сальваторе. – Но здесь всё не такое, каким кажется. Скажем, как вы можете утверждать, что перед вами вертикальная стена, если только что вы без проблем прошлись по ней?

Я совсем озадачилась и решила не спорить. Подумаю об этом после того, как вытащу подругу.

* * *

– А ещё мне хочется лучше изучить все непроданные картины, – заявила я, неохотно выходя из интересных воспоминаний.

Действительно! Как я могу быть уверена, что Владлен мне тоже не приснился? Его знают все мои знакомые, которые с удовольствием засвидетельствуют реальность их нового кумира. Но и существование Герцога было подтверждено лично бабулей. Мы не могли грезить об одном и том же.

– Давно пора! – усмехнулась подружка. – Там много интересного.

– Почему-то я только сегодня это поняла. Так ты домой сейчас?

– Нет! В салон красоты! Маникюр, педикюр, солярий и массажист – всё по полной программе!

Я рассмеялась.

– Тогда пойду одна. Буду изучать полотна.

5 глава

о поиске, который часто леденит душу предположениями о пугающем отсутствии разыскиваемого

У высоких дверей галереи я заметила небольшую группу студентов. Они переговаривались с преподавателем, – щупленьким мужчиной средних лет, – о том, как могут видеть мир сюрреалисты, если изображают на картинах невиданную чепуху. Одно из предположений, высказанное симпатичной девушкой, звучало вполне закономерно для нашего мира – художник попросту увлекается запрещёнными препаратами.

– О, Кристина Владимировна! – воскликнул преподаватель, завидев озадаченную меня. – Вы не разрешите сомнения публики?

– Какие же?

Убеждать группу людей в том, что сюрреалисты – не наркоманы, могло оказаться довольно неблагодарным делом. И всё же моя бабуля не употребляла ничего подобного.

– Откуда у художников берутся такие замысловатые образы?

– А откуда у писателей появляются в голове хоббиты?

На меня уставились круглыми глазами. По лицам было видно: никто не понял, каким образом я смогла сравнить миролюбивых толкиеновских коротышек с абсурдом сюрреализма.

– У них особое видение мира, – исправилась я. – Для них открыто больше дверей, и они не боятся заглянуть за них.

Группа прошла в галерею вместе со мной. И пока меня не озадачили очередным вопросом, я поспешила удалиться в подвал, в котором и хранились оставшиеся бабушкины картины.

– Постойте, Кристина Владимировна! – раздался юношеский возглас, когда я была готова отворить дверь к ведущей вниз лестнице.

Я мысленно выругалась, натянула приветливую улыбку и обернулась.

* * *

– Вы всегда прячетесь под глупыми масками…

* * *

И снова Герцог прав. Он – прекрасное воспоминание, неизвестно, какому миру принадлежащее, и говорящее так много истины. Но какой толк мне от его истин, если я не пользуюсь ими? Может, если бы я хоть раз приняла хоть одну из них, жизнь бы внезапно изменилась? Интересно, в какую сторону?

Парень семнадцати лет подбежал ко мне и нетерпеливо ткнул пальцем в одно из висящих на бледно-бежевой стене полотен.

– Что хотела сказать Анфиса Романова?