Танец света

– Ну, скажешь тоже! – перебила ее Алия, лежавшая на боку в мягкой соломе, подперев румяную щеку кулаком. – У нас и так всегда жарко, а на голубое небо насмотримся, когда захватим Светлые земли!

София совершенно безразлично посмотрела на нее и снова погрузилась в только ей ведомые мысли.

Ко мне подсела Катарина и положила голову на плечо, уткнувшись в него острым подбородком. Иногда она сопела, раздувая мои волосы.

– А если это правда, Тень? – вдруг заговорила она, воровато оглянувшись. – За столько лет мы будем единственными, кто откроет Завесу?

Я, неотрывно смотря на спины Деасов, восседающих на Охрах, ответила:

– Неизвестно, почему не получалось у других, но у нас есть выбор. И у Сопротивления есть план, просто доверься мне. Я сделаю все, чтобы освободить нас.

Я не заметила, как уснула. Только прикрыла веки и сразу же провалилась в блаженную темноту. А когда открыла глаза, то не сразу сообразила, где я. Мерное покачивание повозки и тихий скрип колес убаюкивали, но я все же решила подняться. В горле першило, а кожу и костюм покрывал тонкий слой мелкого пепла. Я сдула его с плеча и потянулась, разминая затекшие мышцы.

Сестры мирно спали, а снаружи уже сгущались сумерки, делая и без того темное небо еще темнее. Я просунула затекшие ноги сквозь железные прутья и зажмурилась от удовольствия. Прикрыла веки, когда вечерний ветерок обдал лицо прохладой. Но стоило мне открыть глаза, тело пробрало дрожью.

Поравнявшись с повозкой, верхом на Охре ехал Безликий, одной рукой удерживая поводья. На меня он, конечно же, не смотрел. Я подалась вперед, решая, стоит ли задать столько лет интересующий вопрос. Словно читая мои мысли, он повернул ко мне безликое лицо, и я отпрянула, чуть не завалившись на спину. Снова разозлившись на саму себя за появившийся страх перед Деасом, я скрестила руки на груди и понадеялась, что он не смог прочесть эмоции на моем лице.

– Иногда мне кажется, что тебе можно не задавать вопросы вслух – они все написаны на твоем лице, – задумчиво сказал Беликий.

От его слов по телу прошла волна мурашек, а горло сдавило спазмом. Внезапный порыв ветра бросил в лицо горсть пепла. Поразмыслив, я все же спросила:

– Почему для каждой из нас твой облик разный? Катарина рассказывает, что у тебя карие глаза и прямой нос, а Оливия видит тебя седым стариком, с накинутым на голову плащом, я же вообще не вижу твоего лица…

Некоторое время он молчал, и я уже успела отругать себя, что вообще решилась заговорить с ним. Наверное, ему было легче перерезать мне горло, чем ответить. За это я ненавидела его еще больше.

– А почему тогда вы кличете меня Безликим? – вдруг с усмешкой спросил он, нарушая молчание.

Я никогда бы не подумала, что его будет интересовать этот момент.

– Мы посовещались и решили называть тебя именно так, ведь никто не видел твоего настоящего лица.

Он снова замолчал, будто обдумывая мой ответ. Я выжидающе прожигала его взглядом.

– И не увидите, – сухо сказал он. – Потому что его нет.

Я провожала взглядом удаляющегося Безликого, уже превратившегося в мелкую черную точку, вцепившись побледневшими пальцами в металлические прутья.

Всю ночь я провела как в бреду, пытаясь отмахнуться от непрошеных, таких ярких снов. Каждое из этих видений причиняло душевную боль, и мне даже казалось, что кто-то вытирает бегущие по моим щекам горячие слезы. Наверное, это был кто-то из сестер, напуганных моим состоянием и тем, что я никак не могла проснуться.

Лазурная, пенящаяся прямо у моих ног вода приятно ласкала ступни, а голубое небо, усыпанное перистыми облаками, вызывало чувство восторга. Я подняла к нему глаза и кружилась, расправив руки в стороны, забрызгивая водой подол белоснежного платья. Меня поймали горячие руки, прижимая к крепкому телу.

– Ты такая красивая, как и твоя мать, Талисса, – прошептал прямо в затылок бархатный, сладкий, словно мед, мужской голос.

Я развернулась, чтобы увидеть его светлое, идеальное лицо, но уже знала, кто находится рядом.

– Айрон? – с улыбкой прошептала я. Сейчас в моей душе было столько счастья и чистейшего света, что хотелось кричать и делиться им со всем миром.

Айрон сильнее прижал меня к своей груди, уткнувшись губами в макушку. Сейчас его голос был сухим, рваным и каким-то странным, словно ему было больно произносить каждое слово, словно они отпечатывались на его коже кровоточащими язвами.

– Я твой брат, Талисса.

– Я люблю тебя! – прошептала я и проснулась от резкой боли, пронзившей предплечья. Открыв заплаканные глаза, я столкнулась с привычной чернеющей пустотой вместо лица. Как слепой котенок, моргая и не понимая, какого черта Безликий находится в нашей повозке и держит меня, я закричала, отбиваясь и отползая.

– А ну отцепись от меня!

Только сейчас я заметила, что в клетке находимся только мы вдвоем. Несчастная жертва и дикий зверь, загнавший ее в угол. Сердце пропустило несколько ударов, и я сглотнула слишком громко, чтобы утверждать, что страха нет.