Танец змей

Лицо королевы резко повернулось к премьер-министру, словно ее дернули за невидимую нить. Даже самые липкие жирные крошки слетели с ее рта, как снаряды. Некоторое время она разглядывала его, глаза ее моргали, словно бултыхаясь в кипящей воде.

– Так, значит, это правда! – прошипела она – прозвучало это так злобно, что я лишь порадовался, что она смотрела не на меня. – Те потаскухи действительно обольстили старого маркиза!

Теперь спотыкаться начал и лорд Солсбери. Он отступил еще на шажок, спина его коснулась алой парусины. Внезапно он стал похож на загнанного в угол котенка.

– До меня доходили слухи, – хрипло пробормотала Виктория, – но я отказывалась верить… – Тут она задохнулась и растопырила пальцы на подлокотниках кресла. – И твои люди позволили твоей приблудной сестре сбежать с теми письмами?

Взгляд, от которого кровь стыла в жилах, она перевела на Шефа. Тот нервно сглотнул, револьвер затрясся в его руке.

– Проклятое дурачье… – прошептала Виктория, медленно переводя глаза с одного лица на другое. – Вы просто кучка бесполезных, безмозглых – дураков!

Она стиснула пальцы на подлокотниках с такой силой, что руки ее задрожали, а дерево скрипнуло.

– Ваше величество?

Я вскинул голову, ибо Макгрей произнес это так вкрадчиво, что я едва узнал его голос. В углу рта его появился намек на ухмылку.

– У них нет этих писем, – сказал он.

Исказилось все лицо Виктории: она еще больше насупилась, сморщилась и поджала губы, будто почувствовала некую вонь.

– Что?!

Макгрей задрал нос.

– У них нет этих писем, ваше величество. Я имею в виду ведьм.

– Но… но я же видел… – заикаясь, начал было Шеф, но Солсбери жестом приказал ему замолкнуть, а затем короткими шажками приблизился к Девятипалому. – Объяснитесь.

Глаза у Макгрея сверкнули.

– Я знал, что ведьмы зажмут нас в угол там, в библиотеке, поэтому перепрятал те бумаги, пока мой коллега искал способ выбраться оттуда.

Солсбери нахмурился подобно королеве.

– Что вы сделали?

– Я их спрятал. Сомнений, что нас схватят, почти не было, поэтому я решил, что хотя бы бумаги от них спасу.

– А почему ты мне об этом не сказал? – не выдержал я.

Макгрей усмехнулся:

– Потому что лгать ты совершенно не умеешь, Фрей. Стал бы ты так яростно оберегать ту книгу, зная, что в ней ничего нет?

Я покачал головой:

– Что ж, этого я сказать не могу, но… но где ты их…

– Это было самое гениальное решение, – заявил Макгрей, не скрывая улыбки. – Я спрятал их в другой книге! Как иголку в чертовом стоге сена!

И Виктория, и Солсбери одновременно вскинулись, будто его ботинки и ее кресло внезапно вспыхнули огнем.

– Заберите их оттуда! – завопила королева, ткнув толстым указательным пальцем в сторону Солсбери, и премьер-министр заспешил к выходу.

– Да, ваше величество. Телеграфирую сию же…

– Эй-эй-эй! – возмутился Девятипалый. – Придержи лошадей, старикан. Их там уже нет.

Солсбери уже успел отогнуть портьеру. Не выпуская ее из рук, он обернулся к Макгрею:

– Ась?

Я недоверчиво покосился на Девятипалого, а затем ахнул.

– Сорока! – прошептал я. – Ты отправил весточку с сорокой!

Макгрей кивнул:

– Ага, Белене и Дубик. Я же сам тебе сказал! Сообщил им библиотечный шифр книги, которую для этого выбрал. Этот идиот наверняка видел, как мы птицу выпустили. – Он кивнул на Шефа, чьи безупречные усы, казалось, утеряли свой лоск.

– Видел? – наседала королева.

Шеф был до того напряжен, что и сам не заметил, как опустил револьвер.

– Он… он выпустил птицу до того, как мы догнали их, ваше величество.

Присутствующие были бледны и до того, но от следующих слов Макгрея лица их приобрели землистый оттенок.

– С того момента минуло почти двое суток. – Он посмотрел на премьер-министра. – Столько же времени вы потратили, доставляя нас сюда. Другие ведьмы, – он намеренно воздержался от уточнения «йоркские», – уже, несомненно, завладели теми бумагами.

Солсбери бросился к Макгрею и схватил его за грудки.

– Вы отведете нас к тем бумагам! Ты отведешь – иначе я сам вырву каждый из тех проклятых девятнадцати ногтей, что у тебя остались!

Макгрей поморщился, ибо премьер-министр не раз оросил слюной его лицо.

– Неа, не отведем. – Он посмотрел на Викторию: – Вы позволите нам уйти, а мы позаботимся о том, чтобы те бумаги никогда не были обнародованы.

Виктория запрокинула голову, словно кто-то придавил ее к спинке кресла. Рот ее едва шевелился, когда она заговорила, лицо почти застыло в гримасе неверия.

– Вы шантажируете королеву…

– И не одну, – добавил Макгрей, а потом процитировал меня: – Опорочена будет половина монархических династий Европы. От Габсбургов до Романовых…

– Это государственная измена, – задыхаясь и заламывая руки, перебила его Виктория.

Макгрей прищурился.

– А точно ли это измена, если трон не принадлежит вам по праву?

– Измена! – повторила она, набрала в грудь воздух и завопила пуще прежнего: – Измена! Измена!

И смела со стола добрую половину бумаг, плеснув чернилами на алый полог шатра.