Танец змей

Мы остановились напротив нужного угла, и на один пугающий миг я решил было, что там ничего нет. Но затем, когда глаза мои немного привыкли к той глубокой темноте, я увидел, как между колоннами и контрфорсами проступает каменный контур. То была полуарка, соединявшаяся со стеной нефа, а прямо над ней висела ржавая масляная лампа – незажженная.

Подойдя ближе, мы разглядели три небольшие каменные ступени, которые стены собора обступали так плотно, что туда не попадал даже снег.

Саму дверь, очень узкую, из темной древесины, я различил лишь потому, что шагнул вперед и поднялся на одну ступень.

Фонарь мне пришлось поставить на пол, дабы ранение моего запястья осталось незамеченным, и левой рукой я негромко постучал в трухлявую дверь.

Мы ждали.

Затаив дыхание, я не сводил глаз с двери и задавался вопросом, сколько еще мы тут простоим и насколько это опасно. С каждой секундой пульс мой становился все чаще, а ладонь Кэролайн все крепче сжимала мой локоть.

И тут что-то звякнуло – в замок вставили ключ.

Передо мной возникла прожилка тусклого света, едва не ослепившего нас в ту мрачную ночь, и, тихо скрипнув, дверца открылась, словно за ручку потянул призрак.

Я торопливо шагнул внутрь и потянул за собой Кэролайн, дверь захлопнулась за нами с громким лязгом, и звук этот отразился в сводах нефа.

Я сразу же почувствовал ту смесь запахов ладана и сырости, тот затхлый дух, столь характерный для церквей, и увидел человека, открывшего нам дверь, – да так близко, что сердце у меня ушло в пятки.

Он походил на мумию – бледный и костлявый, весь в морщинах, высокие острые скулы были самой выдающейся его чертой. Одетый в черное, в шапочке причетника и с длинным крючковатым носом, он напомнил мне жутковатого medico della peste[19] – запах ладана и елея, исходивший от его одеяния, только усиливал это впечатление.

– Деньги принесли? – спросил он трескучим голосом, глаза его перебегали с меня на Кэролайн и обратно. Ключ из связки, которую он так и не выпустил из рук, все еще торчал в замке. Он был готов выставить нас за дверь, если мы не подчинимся его требованию.

Кэролайн забрала у меня фонарь – я держал его левой рукой и, освободившись, смог достать из нагрудного кармана деньги. Причетник недоверчиво осмотрел банкноты, затем свернул их и спрятал под манжету, и кислое выражение его лица сменилось щербатой улыбкой – у него было всего два передних зуба.

– Сюда, – сказал он.

Мы зашагали за ним в сторону центральной башни, наша поступь эхом разносилась по всему собору.

Даже в ту напряженную ночь ни я, ни Кэролайн не смогли не оценить внушительные размеры нефа и сводчатые потолки с арками, сходящимися на такой умопомрачительной высоте, что дымок ладана, казалось, размывал их очертания. Было в этих каменных стенах нечто, вселявшее благоговение, словно за минувшие века они пропитались речами и настроениями и теперь насыщали здешнюю атмосферу их отголосками.

Я осмотрелся – все вокруг было древним. Позеленевшие головы, из которых пробивались виноградные лозы; искаженные лица – часть из них демонического вида – выглядывали из-под основания каждой арки; острозубые гаргульи и шуты с жуткими носами. Как людям полагалось достигать духовного просветления в месте, изукрашенном самыми уродливыми чудовищами, каких только можно вообразить?

Кэролайн, вероятно, занимали примерно те же мысли, ибо я заметил, что облачка пара, выдыхаемые ею, стали появляться чаще. И неудивительно. Внутри собора было едва ли теплее, чем на улице.

Мы прошли под сводом центральной башни, и, взглянув вверх, я ощутил странное головокружение. Те исполинские колонны поднимались в такую высь, что стены башни попросту исчезали за пределами видимости: казалось, что это идеально вычерченная квадратная пропасть, которая уходит в сплошную черноту.

Я перевел взгляд влево, на алтарь и орган. Оттуда на нас суровыми лицами взирал ряд покойных монархов, высеченных из темного камня, каждый – с позолоченной короной. На миг я испытал глупый страх, что они сейчас оживут, спрыгнут со своих затейливых постаментов и изобьют нас скипетрами.

Я посмотрел вперед – Кэролайн и причетник уже были у противоположного трансепта, ярдах в двадцати от меня. С помощью свечи служка разжигал фонарь Кэролайн. Я подошел к ним, и он повел нас в дальний угол того крыла, к двери столь же узкой, как и та, сквозь которую мы сюда попали.

– Идите наверх, – сказал он, – пока не достигнете лестничной площадки. Оттуда вам…

– А вы что, с нами не подниметесь? – возмутилась Кэролайн. – Мы ведь вам не гроши заплатили.

– Я все еще могу вышвырнуть вас отсюда, – заявил причетник, сжимая в руках большую связку ключей. – Или можем позвать архиепископа, если хотите.

Кэролайн задохнулась от его наглости, но ничего иного нам не оставалось.

– И без него обойдемся, – шепнул я ей.