Танги

— Плохо? Вот уж нет! Не говорите этого, дон Армандо!.. Так считают кастильцы. А я уверен, что настоящий испанский язык — это андалузский.

Отец Пардо очень любил Маноло, мальчика хитрого, но совсем не злого. Танги знал, что Маноло сирота и один из первых воспитанников отца, который нашел его на улице Севильи. В ту пору Маноло работал чистильщиком сапог и было ему всего семь лет.

Другого товарища Танги звали Платеро. Этот высокий юноша очень увлекался футболом. Он целыми днями спорил с Маноло, который признавал только бой быков. Маноло прозвал своего противника «Сушеная треска», а тот называл Маноло «Господин Зи-зи» за его андалузское произношение.

Был у них еще Жослен, мальчик очень тихий: он много болел. Жослен очень любил кино. Он обожал и музыку, и Танги целыми часами спорил с ним. Они запирались в библиотеке и слушали пластинки. Отец Пардо собрал у себя богатую коллекцию пластинок. Они могли слушать Бетховена, Моцарта и Баха, почти все произведения которых были у них под рукой. Когда они выходили из библиотеки под обаянием прослушанной музыки, Маноло кричал:

— Тише! Вон идут наши Бетховены! Они только что слушали «Дойную корову»![16]

Маноло, Платеро, Жослен и Танги были неразлучны. Они всегда ходили вместе. Другие ученики называли их «Четыре мушкетера», а Маноло переделал это прозвище на «Четыре муходера».

По воскресеньям после обеда ученики были свободны. Тогда между четырьмя друзьями начинались бесконечные споры. Жослен хотел сидеть дома и слушать музыку, Платеро хотел идти на футбольный матч, Маноло предпочитал загородную прогулку, а Танги предлагал пойти в кино. Но каждый раз спор заканчивался тем же: они отправлялись все вместе на футбол, а потом в кино, на семичасовой сеанс.

Танги был рад надеть свой новый костюм. Он чистил ботинки, повязывал галстук, тщательно расчесывал волосы. Затем отправлялся к отцу Пардо, который каждое воскресенье давал всем сиротам по пять пезет. В городе был кинотеатр, где показывали старые фильмы и брали за вход всего две пезеты. На остальные деньги Танги покупал конфеты или несколько папирос, которые он выкуривал в уборной кинотеатра.

Здание было такое же ветхое, как и фильмы. На каждом сеансе лента несколько раз обрывалась. Тогда в зале поднимался отчаянный свист. Маноло достиг совершенства в подобных упражнениях. Он умел свистеть особым образом, засунув два пальца в рот, и заглушал всех остальных. Жослен был романтиком. Когда герои фильма целовались, он тихонько чмокал, а Маноло кричал:

— Поехали! Поехали! Дальше все понятно!

Раз в воскресенье отец Пардо взял с собой нескольких учеников посмотреть знаменитого Манолете, приехавшего в Линарес, чтобы участвовать в бое быков. Отец Пардо был горячим поклонником боя быков. Маноло ликовал; Платеро прикидывался равнодушным, но в душе так волновался, что был готов первым; что касается Танги, то он еще никогда не видел боя быков и был совсем вне себя. Еще за три дня до праздника отец Пардо начал объяснять ему скрытый смысл каждого движения и всего ритуала Фиесты[17]. Он давал ему книги, старинные литографии, делал наброски; наконец он сказал Танги, что Манолете «величайший из великих мастеров». Радость Танги не имела границ. К несчастью, этот первый для Танги бой быков оказался последним для Манолете. Смерть «великого мастера» обрушилась как катастрофа на весь коллеж, и отец Пардо отслужил торжественную мессу за упокой души того, кого он назвал «последним представителем великого племени испанских тореадоров».

Хотя это трагическое событие омрачило радость учеников, счастливцы, сопровождавшие отца Пардо, целыми днями изображали приемы участников боя быков, размахивая куртками и объясняя товарищам подробности происшествия. Этой темы им хватило больше чем на месяц. Все в один голос восхваляли необыкновенную смелость Манолете и его непревзойденное мастерство. Ученики превозносили его в тех же выражениях, что и отец Пардо.

Танги спрашивал себя, можно ли назвать правоверным священника, который служит мессы за героев боя быков. Но несколько недель спустя он был еще больше удивлен новой «богослужебной вольностью».

При воспитательном доме была образцовая ферма, где работали ученики, желающие изучать сельское хозяйство. Там имелись куры, кролики, коровы и т. д. Этой прекрасно оборудованной фермой управлял голландец. И вот на ферме заболела корова, по кличке «Луиза»; отец Пардо тотчас начал служить мессы, прося бога, чтобы он не лишал воспитанников ее молока. В течение целой недели «книжники» и «ремесленники» собирались вокруг заболевшей коровы, которая с недоумением взирала на неожиданный рост своей популярности. Луиза много дней занимала умы учеников. Все только и говорили, что о «температуре Луизы», о «сне Луизы» и «аппетите Луизы». Непосвященный мог бы подумать, что речь идет о наследной принцессе Испании.

XI