Танго на троих (СИ)

И мою Белоснежку, наконец, посещают какие-то мысли — она срывается с места и уносится. Надежда за ней с кучей вопросов. Ой, да будь что будет, но уже без меня. Бесит уже эта семейка е*анутых партизан. Я не собираюсь больше никого ждать и вожусь с замком на двери, когда нарисовывается Артур в банном халате. Ненавижу халаты на мужиках — пидорский прикид.

— Здорово, Ихтиандр, — я не скрываю презрения, — я думал, что ты там захлебнулся.

— Уже уходишь? — с заметным облегчением спрашивает Соболев.

— Ты меня проводишь. Пару вопросов и свободен. Как, кстати, твои фаберже?

— Не понял…

— Яйца целы, спрашиваю?

— Это был первый вопрос? — Соболев злобно ухмыляется.

— Ты ещё провожать меня не вышел, умник, — резко отвечаю я и распахиваю дверь, чтобы выйти.

— Женечка, ты нас уже покидаешь? — Надежда спешит ко мне, подходит почти вплотную и тянет лицо для поцелуя. Я очень хочу отстранить её от себя и свалить отсюда на хер, но вместо этого целую женщину в щёку, благодарю и вежливо прощаюсь.

— Проводишь? — напоминаю Артуру, и тот с неохотой тащится за мной в комнатных тапках.

— Скажи мне, Соболь, почему Диана вчера пыталась лишить тебя самого дорогого? — интересуюсь, когда мы спустились на один лестничный пролёт.

— Это ты у меня спрашиваешь? — Соболев потуже затянул пояс на своём пидоском халате.

— А ты видишь здесь кого-то ещё?

— Лучше спроси у этой бешеной суки, — завёлся он.

— Пока не могу, её сейчас нет в городе, но мне абсолютно не понятна твоя реакция на её выходку.

— А что я должен был сделать, в морду дать?

— За испорченные портки ничего, а за угрозу яйцам я бы ногу вырвал.

— А я не так воспитан, — Соболев ухмыльнулся.

— То есть, если она решит отрезать тебе член, ты будешь покорно ждать финала? — прошипел я.

Так хотелось стереть эту мерзкую ухмылку с его тщательно умытой рожи.

Соболев тяжело вздохнул.

— Послушай, Жень, к чему все эти вопросы?

— Хочу понять, почему она именно с тобой так поступила. У неё зуб на тебя — это же ясно. За что?

— Это вообще-то не твоё дело, но я скажу. Это лютая детская обида. Когда-то я назвал её чуркой черножопой, а она это плохо восприняла и пообещала, что я сильно пожалею об этих словах. Девка была злая, как собака, а после смерти матери совсем с катушек слетела. — Артур уже успокоился и выглядел расслабленным, а моё желание зарядить ему в табло стало навязчивым.

— Чурка, значит? То есть, ты травил мелкую сироту? Что ж, тогда я её понимаю.

— Ой, Женёк, только не надо взывать к моей совести. Я тогда был не намного старше её, а дети, сам знаешь, жестокие существа. Се ля ви! — Соболев развёл руками.

— А ты знаешь друзей, с которыми вчера отдыхала Диана?

— Откуда? — искренне удивился Соболь. — Я и её-то толком не знаю и к её свите не присматривался.

— Странно, а они тебе вчера привет передали, — сощурившись, наблюдаю за его реакцией.

— Кто? — недоумение Соболева было настолько реальным, что мне подумалось, а не дурак ли я.

— Конь в пальто! — Дальнейшие расспросы не имели никакого смысла, но я надеялся ещё на одного «языка», только не был уверен в том, что Снежана поняла меня верно и ничего не перепутает. — О, кстати, чуть не забыл, — я вытащил из кармана портмоне и, отсчитав несколько купюр, протянул Соболеву, — держи сдачу, ты вчера немного переплатил, но я тебя понимаю — такой стресс получил.

Соболев поморщился, но деньги взял.

Сверху послышался звук открываемой двери и раздался голос Надежды:

— Снежик, не забудь купить молоко на обратном пути.

— Не забуду, — прозвучал недовольный писклявый ответ.

Я сразу понял, что мне здесь делать больше нечего.

— Ладно, Артур, бывай.

— Погоди, — Соболев явно не желал, чтобы я пересекался с его сестрой и постарался меня задержать. — Женёк, а кто мне привет-то передавал вчера?

— Дианины друзья. Сами подошли и попросили передать привет АртурЧИКУ.

— А Диана что? — осипшим голосом спросил Соболь.

— А она следом за тобой свалила, я думал, что добить решила, и сегодня я найду твой истерзанный, оскоплённый труп. Но ты ничего, неплохо выглядишь, — я уже откровенно веселился.

— Ушла за мной? — почти шёпотом.

— Ага! — радостно ответил я. — Кстати, Соболь, а сколько лет твоей сестре?

— А тебе зачем? — ощетинился он. — У женщин не принято интересоваться возрастом.

— Ну, ты же не женщина, — заржал я, — или нашей экзотической малышке вчера удалось задуманное?

— Да пошёл ты! — Соболев сплюнул на пол и пошлёпал наверх по ступенькам. Лифт с его сестрёнкой уже уехал вниз и он не беспокоился. Лошок наивный.

*****

— Братан, ты охренел? — накинулся на меня Геныч. — Я уж собирался поквартирный обход делать.

Я завёл свой «Lexus» и улыбнулся.

— Геныч, соберись, у нас свидание.

— Правда? А я не помылся.

Я вывел машину за угол дома, где, ёжась на ветру, стояла хрупкая фигурка Снежаны. Ножки она так и не замаскировала и выглядела, как замёрзший трогательный оленёнок. Я посигналил ей, и девушка устремилась к автомобилю.

— С этой, что ли, свидание? — Геныч недоверчиво взглянул на меня. — Вот так ожидаешь чуда, а оно приходит, но в перьях. Хорошо, что не помылся, чего зря мыло переводить.