Танго над пропастью (СИ)

Его называли человеком с тысячей масок. Он и сам стал так думать. Холодная, вежливая улыбка, учтивые речи, плавные жесты… Никто и никогда не видел его – настоящего. В лживых зеркалах отражался безупречный профиль, тонкий прищур умных глаз… Патрисио Алеа тщательно подбирал и шлифовал свои маски. Словно актёр, в совершенстве овладевший своим ремеслом, он скрыл ото всех своё истинное лицо и постепенно, очень медленно, стал сливаться с придуманными образами. О, они были настолько совершенны!

Человек, сумевший в одиночку организовать Гильдию, державший в ладонях город, словно изящную, сверкающую безделушку… Его боялись и уважали, ему завидовали и желали смерти. А он смеялся над всеми, тонко улыбался и без промаха разил меткими замечаниями. Про него говорили, что ему неведом страх, что Патрисио разговаривает с главами вампирских кланов на равных. Никто не знал, чего ему это стоило. Как шаг за шагом он минует новые границы, ступая по битому стеклу своих несбывшихся надежд, ибо однажды Патрисио Алеа осознал, что из зеркала на него смотрит очередная маска.

Он забыл о том, каким был раньше, о чём мечтал и чем действительно хотел заниматься. Власть – эта сияющая любовница – преданно шептала на ухо: зачем волноваться о пустяках? Ты великолепен! Я буду твоей, пока ты продолжаешь играть свои роли…

На этом балу, украшенном столь яркими личностями, ему предстояло вновь разыграть спектакль, но Патрисио чувствовал себя неимоверно усталым. Разумеется, на его безупречной внешности это не отразилось. Он по-прежнему раздавал улыбки на право и на лево, язвил и ехидничал, с удовольствием наблюдая за тем, как краснеют и бледнеют выбранные им жертвы… И при всём этом – ему было неимоверно скучно, так, словно его жизнь давно утратила свой истинный смысл.

Рыжая красотка-охотница из свиты главы Гильдии подала ему бокал шампанского, и он принял хрупкий сосуд, даже не кивнув. Его окружали шикарные женщины, готовые по первому же приказу выполнить для него всё, даже отдаться прямо в одном из альковов, примыкавших к бальной зале, но Патрисио наскучили такие забавы. Его тонкий, остро отточенный ум желал чего-то более изысканного… Не слепой покорности, но завоеваний, подвигов.

А вокруг царил праздник жизни – блестяще разодетые господа танцевали, вели куртуазные беседы, спорили и играли в карты за специально поставленными столами. Император учёл все нюансы и пожелания гостей, и никому не было скучно… Кроме Патрисио. Странное томление, охватившее его после выпитого шампанского, желало найти выход в чём угодно. Глава Гильдии беспокойно ослабил шейный платок, ему показалось, что воздух в зале сгустился и стал тягучим, будто сладкая патока. Свежего воздуха…

Он обвёл взглядом веселящихся гостей. Тут же к нему подскочили две девушки из его свиты и принялись упрашивать потанцевать с ними. Он смотрел сквозь них. Они были решительно не интересны, такие предсказуемые, пустые, обыкновенные… Их страсть и похотливый блеск в глазах показался Патрисио чем-то грязным, и он с пренебрежением прошёл мимо.

И вдруг… Она стояла у огромного окна, наполовину занавешенного складками тёмно-фиолетового бархата. Её серебристо-белое платье на этом приглушённом фоне едва ли не светилось, будто приглашая: обрати на меня внимание! Невысокая, но стройная, шёлк стекает по соблазнительно женственной фигуре, придавая таинственное сияние жемчужной коже с тонким рисунком чешуек на открытых плечах и запястьях, словно экзотическое украшение… Патрисио застыл, наблюдая за тем, как девушка скучающим взглядом провожает кружащиеся в танце пары. Она была хищницей, утомлённо отдыхающей в тени. Так похоже на него! Патрисио почувствовал, что сердце взволнованно бьётся где-то в горле, потому что незнакомка медленно повернула голову, и их взгляды встретились. Через века и расстояние, сквозь всех, кто находился в этот миг между ними, будто в мире не было больше никого и ничего, кроме этих глаз напротив – поразительно зелёных, с тонкой чёрточкой змеиного зрачка. Патрисио мог разглядеть, как лёгкий ветерок волнует выбившиеся из высокой причёски тонкие волоски на её изящной шее, каждую мелочь в её совершенном облике. И даже не понял, как сделал шаг ей навстречу.

Она шла к нему, и тонкие высокие каблучки едва слышно цокали по мраморному полу, точно в такт биению сердца. Ремешки серебряных туфелек обвивали точёные икры, и Патрисио не мог отвести взгляда от того, как она плавно и неотвратимо идёт к нему. Внезапно волнение всколыхнулось в нём и стало трудно дышать – какую маску надеть теперь? Вольного хищника? Коварного соблазнителя? Растерянного и смущённого гостя?

Впервые у Патрисио не было верного ответа, потому что для этой женщины, видевшей сквозь все его маски и иллюзии, существовал лишь он сам. Настоящий.

Остановившись перед ним, она серьёзно заглянула ему в глаза, и Патрисио так же молча протянул ей руку.