Танго под звуки пианино

– И опять боюсь спрашивать, что это значит.

– Идем.

Тесно – первое, что бросалось в глаза при входе на кухню. На стенке, над столом, висели маленькие картины в незамысловатых прямых рамках.

– Судя по размерам, это не твои.

– Да, это подарки знакомых художников.

Алик подошел к плите и поставил сковороду на огонь.

– Ты как у нас, не очень привередливая в еде, а то…

– Только не говори снова о костюме.

Алик запнулся, но все же смог закончить фразу.

– …а то… у меня деликатесов нет.

– Нет, я не привередлива. Хотя обычно ем в кафе. Но только потому, что в это время я на работе.

Рядом с холодильником у окна тоже стояла стопка связанных картин.

Аня почувствовала укол совести, Алик это заметил по ее лицу и закушенной губе, но ничего не сказал, а только слегка улыбнулся.

Он готовил самое простое – хлеб, залитый яйцом. От того, что Аня давно такой «экзотики» не ела, казалось, пахнет вкуснее, чем на самом деле.

– Знаешь, я тут подумала… Может, ты перенесешь пару стопок картин в мою квартиру? Места много.

Алик обернулся и пристально посмотрел на Аню.

– Ты серьезно?

Аня на секунду задержала дыхание, как при смущении, и как-то виновато сказала «да».

– Это здорово! Тогда мы можем после обеда выбрать те холсты, которые тебе понравятся, а некоторые даже можем повесить.

– А почему у тебя ничего не висит?

– Не люблю хвастать. Тем более, если я повешу одни, а для других естественно не хватит стен, то буду все время перевешивать и менять их, а это надоедает.

– Да, наверное. А у меня? Ты тоже будешь перевешивать?

– Это ж не моя квартира. Так выберешь, что тебе понравится?

– Хорошо.

Алик дожарил хлеб и, расставив тарелки, положил Ане и себе по порции. Беспокоясь о том, все ли нравится, Алик несколько раз предлагал достать то кетчуп, то горчицу, то еще какие-нибудь приправы, но Аня, улыбаясь, отказывалась.

Когда с трапезой было покончено, Алик помыл посуду и вместе с Аней пошел выбирать картины. Они присели на корточки рядом с мольбертом, Алик вытащил три связанных стопки и поднес к Ане, развязав веревки.

Впервые Аня увидела, что Алик любил рисовать женщин. Большинство картин изображали именно их, притом многие были обнаженными. Алик любил писать сочными глубокими цветами, часто клал такие краски, которые вместе смотрятся странно, но у него это получалось красиво, некая изюминка. Характер картин был смесью Климта с Моне и Дега. Алик хулиганил с цветом на женском животе и бедрах, смешивая больше красок. В верхних, чаще правых, углах частенько красовались рельефные горизонтальные линии и масляные «бусинки» – тоже своеобразный почерк. В волосы, если у модели они были густые и длинные, он вплетал такие же выпуклые неровные линии и будто нанизывал на пряди бисер.

Ане больше всего понравились два портрета. На одном из них была изображена женщина. Она лежала на боку и кокетливо опиралась на локоть; у нее были большие глубокие темные глаза и черные волосы, живописно тянущиеся до бедер. Фигура ее была несколько полновата, на что Алик сказал:

– Аппетитная, да?

Аня согласилась – той женщине действительно это очень шло.

Второй портрет представлял собой сидящую девочку в светлой панамке, очень густо написанную. Художник рисовал, смотря чуть сверху. Картина была меньше размером, чем все остальные, а по гамме цветов – самая светлая. «Солнце» – первое, что пришло в голову, как описание портрета.

– Это заказ, – прокомментировал Алик. – Но его так и не купили. Уехали куда-то.

– Жаль.

– Отнюдь. Мне нравится эта картина, так что я рад, что она осталась у меня.

– Мне тоже очень нравится.

Алик ставил перед Аней все больше и больше картин, отставляя те, что были ей по душе. Он не расстался только с этой женщиной с черными волосами – картина была действительно потрясающая, он не мог с ней проститься, хотя бы даже и на несколько шагов от его квартиры.

– А вот здесь? Как вот здесь получилось? Ничего, кажется… Красиво, – показал он на очередные рельефные части другого полотна. Он говорил приятным тихим голосом, будто боясь разбудить картину, которая может из-за этого измениться.

Аня слегка повернула голову и посмотрела на Алика. Она глядела на него нежно, изучая каждый миллиметр его напряженного лица. Он заметил, что она смотрит на него, и тоже повернулся:

– Что?

Она отрицательно покачала головой и отвела взгляд.

– Посмотрела на меня по-другому?

Аня резко впилась взглядом в его уверенные глаза. Она хотела что-то возразить, одними чертами лица, но усмешка получилась слабой, так как необыкновенный пронизывающий засасывающий взгляд не давал думать нормально. Он чуть подался вперед, неуверенный в своих действиях, и, не увидев никакого сопротивления, коснулся губами ее губ.

Аня никак не думала, что она так долго ждала этого поцелуя. Едва губы Алика коснулись ее, она обняла его и пылко ответила на поцелуй, будто они были давно вместе и долго не виделись.

– И что это было? – спросил Алик после поцелуя.

Аня растерялась.

– Минутная слабость? – спросил Алик, не дождавшись ответа.

Аня сняла руки с его шеи и повернулась к картинам, молча смотря в одну точку. Она не хотела ничего больше говорить.

– Ты чего?