Танго смертельной любви

— Ты похожа на мертвую невесту, — не сдержалась Моника. Иванна закрыла глаза, всем своим видом давая понять, что не настроена слушать глупую болтовню.

Спустя несколько минут привычными жестами Моника смыла краску с волос, укутала их полотенцем, лежавшим в шкафу, которым она обычно промокала тела покойников после помывки.

После этого она подкатила к себе металлическую тумбочку и открыла первый ящик. Профессиональный грим — это то, что нужно, чтобы максимально скрыть следы разрушения пережитыми невзгодами и вызвать из глубин призрак былой красоты. Она потянулась к черной повязке, чтобы снять ее, но Иванна перехватила ее руку и покачала головой.

— Ладно, я оставлю, — поняла без слов Моника.

Быстро нанесла базу, толстый слой грима, очертила брови, высветлила уголок глаза, нанесла пигмент на блеклые губы — и не поверила своим глазам. Женщина кого-то ей напоминала, только она не могла вспомнить кого. Возможно, героиню старого фильма. Красота пробилась сквозь запустение, как тонкие веточки плюща прокладывают свой путь сквозь сердце старого гранита. Крупные, классические черты лица, скулы, сохранившие форму, некогда пухлые губы. При надлежащем уходе Иванна могла бы кружить головы до самого смертного одра, на котором она, впрочем, сейчас и лежала. На долю секунды Моника ею залюбовалась.

Поняв, что процесс окончен, Иванна села. Моника спохватилась, размотала полотенце и расчесала густые русые волосы. Краска полностью закрасила седину.

— Я заберу их вверх? — предложила она женщине.

Иванна снова покачала головой.

— Хорошо, тогда просто высушу.

Моника сушила волосы, тщательно расчесывая их частым гребнем, и ей казалось, что они рассыпают отблески по всей мастерской. Она даже обругала себя за излишнюю романтичность — да что это с ней? Расчувствовалась из-за чужой истории любви.

Закончив свою тонкую работу, Моника, сматывая шнур от фена, вдруг поняла, что в мастерской что-то изменилось. Вначале она не смогла сформулировать, что именно не так, но затем ее осенило. Свет. Он стал другим, поменял свой оттенок. С миллиарда отблесков серого и голубого он потеплел и стал… Моника перевела взгляд в окно и не смогла поверить тому, что увидела. Солнце. В городе дождя светило солнце!

— Иванна, солнце! Смотри! — издала она истошный вопль и бросилась к окну. Торопясь открыть обе створки, сломала ноготь, но наконец они поддались. Распахнув окно, она перегнулась через подоконник.

— Солнце! Здесь может светить солнце! — Моника почувствовала легкое прикосновение, Иванна стояла позади нее. Не сдерживая эмоций, она развернулась и обняла старую женщину. Однако тут же испугалась своей наглости — Иванна была не из тех, кто ценил тесный контакт, но Монику просто захлестнула волна нежности. Оказывается, в ее жизни может светить солнце!

Женщина обняла ее в ответ. Моника не выдержала и разрыдалась.

— Солнце, Иванна, это солнце, — бормотала она, как Алиса, в очередной раз отыскавшая конфету и удивившаяся такой невероятной находке. — Солнце, здесь тоже может светить солнце!

Тело Иванны содрогнулось, и Моника услышала тонкий всхлип. Она отстранилась от женщины и увидела борозду, которую слеза оставила на толстом слое грима, нанесенного на лицо.

— Иванна, не плачь! — засуетилась Моника, она кинулась к тумбочке, чтобы достать салфетку и попытаться спасти свою работу.

Иванна подняла глаза к потолку, пытаясь отогнать слезы. Надо же, она все еще умеет плакать. И не над своей жизнью, а над простым солнечным светом. Удивительно.

Моника захлопотала над нею, пытаясь промокнуть слезы, чтобы не испортить макияж.

Иванна мягко отвела ее руку. Какое это все имеет значение? Никакого, по сравнению с обычным восходом солнца. Простым счастьем, которого они все были так долго лишены.

В семь часов утра Иванна уже стояла у служебных ворот тюрьмы. Именно отсюда выходили те узники, которых переводили в другое место. Точнее, отсюда должны были выходить, но в реальности этого никогда не случалось. Иван будет первым. Сегодня решительно день чудес. Из подслушанных в булочной разговоров она узнала, что его переводят. «Неисправимый, наверняка опять набедокурил», — даже с некоторой гордостью подумала Иванна, услышав новость. Она не была уверена, что сможет увидеть его — заключенного наверняка повезут в закрытой машине. Но он будет рядом и, возможно, увидит ее.

Однако все получилось лучше, чем она на-деялась даже в самых смелых мечтах. Ровно в 9.01 дверь отворилась, и он вышел.

Кажется, именно в этом костюме она представляла его в церкви на венчании. Черные брюки, которые до сих пор сидели на нем как влитые. Или нет, они даже были ему велики! Воистину, над богами время не властно.