Танго смертельной любви

Впалые щеки обострили до крайности все те черты, которые ее в нем всегда завораживали, — скулы, раскосые глаза. Правда, густые черные волосы обриты под ноль. Надо же, а ведь он так ими гордился, всегда подчеркивал, что у него в семье всех хоронили с шевелюрами и он тоже не станет исключением! Зато жгучие черные глаза все такие же. Прожигают дыру в сердце. Грязная белая рубаха и даже галстук-бабочка, съехавший набок. Его арестовали в этом наряде. Она это прекрасно помнила. Держала в памяти все эти детали просто потому, что так и не смогла разлюбить.

Он стоял и смотрел на нее. А она понимала, что слов не осталось, хотя она репетировала эту встречу столько раз! Что скажет, как посмотрит, повернется, презрительно улыбнется, заставит стоять на коленях, умолять о прощении. Но вместо этого она сделала шаг. Всего один. Он точно такой же — как от любви до ненависти, так и в обратном направлении.

Иван стоял на месте и смотрел на нее. Не двигаясь, никак не выдавая своих эмоций. С трудом разлепил пересохшие губы.

— Тебе не сказали? — голос изменился. Всегда густой и мягкий, он дал трещину. В нем больше не было звона.

Иванна в упор смотрела на него и любовалась, ничего не замечая. А может…

Иван закашлялся.

Просто удивительно, как одна капля густой крови на белой ткани сразу же становится уродливым красным пятном. Вторая, третья. Иван кашлял, и все капли падали в область сердца, расплываясь огромной кровавой раной, выворачивающей внутренности и выматывающей душу. Ее раной. Она все поняла. Из этой тюрьмы никто никогда не выходил.

Эльза и Альберт

Только после того как Мария ушла, Эльзе удалось перевести дух. Кубарем она скатилась в подвал и в ярости оторвала скотч со рта художника.

— Что у тебя с ней? — прокричала она в лицо Альберту, на какой-то краткий миг утратив внутреннее равновесие.

— Эй, полегче, девушка, к чему такая ревность? — Альберт поморщился — процедура оказалась болезненной.

— Хватит паясничать, идиот. — Эльза наконец-то нашла, на кого выплеснуть бессильную ярость. — Ты с ней спишь?

— Сплю, — легко согласился художник и выпустил воздух, переводя дух после столь неожиданного нападения.

— Черт. — Эльза была в ярости.

— Что тебя удивляет, милая?

— Я тебе не «милая», — отрезала она и приступила к допросу: — Как часто она приходит? В какие дни?

— Почему я должен отвечать на твои вопросы? — скривился Альберт. Он никогда не отличался легким покладистым характером, и сейчас было совершенно неясно, почему он вообще так долго терпит такое бесцеремонное обращение.

— Потому что я могу сделать твою жизнь невыносимой, — прошипела Эльза ему в лицо. Она покрылась красными пятнами, руки дрожали, девушка походила на вулкан, готовый проснуться в любую минуту. На какой-то момент Альберту стало страшно. Она ведь действительно может превратить его жизнь в кошмар. Это не Мария. К тому же, что он вообще о ней знает, кроме того, что она пособница беглого каторжника? Ведь это наверняка он стонет время от времени в его гостиной.

— Ты его так сильно любишь? — после минутной паузы спросил он.

— Не твоего ума дело, — огрызнулась Эльза. — Так как часто она приходит?

— Три дня в неделю. Но обычно я прихожу к ней. Здесь она была всего один раз.

— Почему она пришла сегодня?

— Потому что я вчера не пришел.

— Черт, — снова выругалась Эльза.

Она села на пол и подобрала ноги под себя, старалась дышать неглубоко, чтобы не втягивать смрадный запах, исходивший от ведра в углу. Не выдержав, вскочила, схватила ведро, кинулась на улицу, выплеснула его содержимое под елку и вернулась назад. Дверь оставила приоткрытой. Коротышка крепко спал и снова метался в бреду, жар усилился, он просто горел. Можно было не переживать, что он услышит разговор, не предназначенный для его ушей. Необходимо было что-то придумать, и как можно скорее.

— Когда она заявится снова, ты можешь сказать ей через дверь, чтобы она убиралась? — предложила Эльза.

— Нет, это не в моем стиле, — пожал плечами Альберт.

— Придется тебе его изменить.

— Понимаешь, если ты не хочешь, чтобы спустя полчаса тут стояли вооруженные до зубов ребята, потерявшие заключенного, то я тебе не советую настаивать. Это ведь тот самый беглый каторжник сейчас у меня в доме, и с ним наверняка что-то произошло, раз вы все еще здесь?

— Не отвлекайся.

— Так вот, если я прогоню Марию, она вернется сюда с полицейскими. А ведь это не входит в твои планы, правда?

Эльза качнула головой и задумалась. Она подняла глаза к потолку, пытаясь сконцентрироваться. Альберт залюбовался совершенством линий. Девушка не была красавицей в общепринятом смысле этого слова, но у нее было идеально симметричное лицо, из тех, что изображают на иконах.