Танго смертельной любви

Мария сделала шаг к нему и убрала с шеи дурацкий шарф. Хорошо, что она принарядилась перед походом к Альберту. Тот обожал женщин в платьях, был буквально зациклен на проявлениях женственности — струящихся длинных волосах, мягких линиях, обуви на высоком каблуке. Она старалась соответствовать, хотя ей было тяжело выглядеть женственной. Самой себе Мария казалась ужасно неуклюжей и не созданной для такой одежды. Не то что Эльза. Та в обычной юбке и кофте излучала такие флюиды, что мужики в очередь выстраивались. А на нее не клевали даже тюремные охранники. Поэтому, когда они с Альбертом столкнулись поздно вечером на улице, где она гуляла с единственной родственной душой — котом Бонифацием, ей это показалось сродни чуду. Она никому не рассказывала об этих отношениях, потому что сама не могла в них поверить. Он — талант, красавец, известный всему миру художник, и она — сплошное несчастье, которого стыдились даже собственные родители.

Мария гнала от себя мысли о том, почему их отношения вот уже полгода протекают по накатанной схеме — он приходит к ней три раза в неделю в ее небольшую квартирку в здании, когда-то задуманном как гостиница. Но ввиду того, что серый город посещало мизерное количество людей, номера переделали и стали сдавать как квартиры. Ее жилище не отличалось красотой, уютом или шикарным видом на город. Тем не менее Альберт предпочитал встречи на ее территории.

У него она была лишь раз, упросила показать картины. Он с изысканной вежливостью провел экскурсию, но не предложил ей остаться, четко дав понять, что его дом — это его дом и местоимение «их» здесь никогда не найдет себе места.

Мария и сама не знала, на что надеялась. Что он привыкнет, что выбора у него все равно тут нет, что наконец поймет — она самая лучшая и будет предана ему, как Бонифаций хозяйке? Она и сама не могла точно сформулировать. Единственное, что Мария знала наверняка — Альберт ее не любит. Но она мирилась с этим, ведь, кроме художника, на нее все равно никто не обращал внимания. Пускай будет хотя бы так.

Сидящий перед ней парень был другим. Разумом она понимала, что он опасен, он преступник, на его счету сотни и тысячи загубленных жизней, что он не мужчина, он тварь, но сердце билось, как рыба в силках. Невозможно было противиться этому мелодичному низкому голосу, взгляду, который снимал одежду, ласкал тело, проникал в клетки и отдавался звоном тысячи колоколов в голове. Она сразу же стала еще более неловкой и неуклюжей.

— Послушайте, я ищу Альберта. — Она снова безнадежно попыталась установить контроль над ситуацией.

— Его здесь нет, — мягко ответил Коротышка. — Девушка, милая, как вас зовут?

— Ма… Мария.

— Мария. Надо же, так звали мою покойную маму. — Девушка вспыхнула, и Коротышка мысленно поставил себе плюсик — история про маму, которую, конечно же, никогда не звали Марией, упала на благодатную почву.

— Правда? — с легким недоверием спросила она.

— Правда, — уверенно, отвергая малейшее сомнение, кивнул Коротышка. — Так вот, Мария, мне нужна ваша помощь. — Красавец смотрел еще жалобней, чем Бонифаций, выпрашивающий очередную порцию корма.

— Какая? Я не собираюсь помогать беглому преступнику! Я вообще вас сдам, — храбро заявила девушка, на всякий случай делая шаг назад. А вдруг он все придумал с ногой? Она бросила взгляд на столик, на который он ее положил. Некогда бывшее белым, полотенце пропиталось кровью, нога распухла, это было видно невооруженным глазом. Нет, про ногу он не соврал. — И вообще, в тюрьме вам помогут!

Коротышка горько усмехнулся.

— Конечно. Единственное, чем они будут обеспокоены, — это мое самочувствие. Вы когда-нибудь были в этой тюрьме?

— Я там работаю, — приосанилась Мария, придавая себе важный вид.

— Кем? Я вас ни разу не видел, иначе бы запомнил. — Коротышка уже понял, что с этой девушкой сработают даже древние банальности. Мужским вниманием она явно не была избалована. Это чувствовалось по ее осанке, резким движениям рук, переминанию с ноги на ногу, наклоненной вбок голове и юбке, которую она постоянно теребила, не отдавая себе в этом отчета.

— Я… Я секретарь начальника.

— Ого, — искренне восхитился Коротышка.

Мария кивнула и судорожно сглотнула. По-хорошему, ей надо было бежать отсюда как можно быстрее, возвращаться в тюрьму, поднимать тревогу, вызывать полицию, но что-то ее останавливало.

— Тогда вы должны знать, что никто не будет мне помогать. В лучшем случае я останусь без ноги, в худшем умру от заражения крови. Разве не так?

Мария не нашла в себе силы спорить. Все так. Сегодня они отпустили умирать туберкулезника. Он заразился в тюрьме, все об этом знали, но ничего не сделали. Просто перевели его в одиночную камеру, чтобы предотвратить эпидемию. А сейчас, когда ему осталось всего несколько дней, решили перевести в лазарет, чтобы не портить отчетность. Но ведь эти люди заслужили такое отношение, ведь правда?

— Вы преступник, — повторила она, словно мантру. За казенными словами и избитыми выражениями прятаться проще простого. Ведь не может же столько людей ошибаться? Действительно невиновные не попадают в тюрьму.