Танья-богатырь. Мансийские сказы.

Прибежал Тарка к озеру. Изловил оленя белобокого и бегом к берегам речным — ветер отыскать, ветру рассказать про беду в тайге.

И помчал его олень во весь мах: из-под широких копыт снег комьями выбрасывая, рога большие ветвистые на спину закидывая. Долго бежал олень, устал. Остановился. Рогом снег пободал, на колени пал.

— Ты оставь меня, Тарка-охотник! — вдруг сказал олень голосом человечьим. — Отпусти на болото меня, дай набраться сил!

Рассердился Тарка, вскочил с нарт{5} и давай кричать, ругаться.

— Ты дурной олень! Стороной бежишь! Мох-лишайник ешь! Ничего не глядишь! В тайгу люди пришли! Дым-огонь принесли! Загорит тайга. Злой огонь весь лишайник съест, не оставит мха…

Вскочил олень, промычал, проревел, боль-усталость стряхнул — и с вспотевших боков на землю ворсинки посыпались.

— Уж недолго бежать! — слышит крик в стороне.

То сова кричит с опаленным крылом.

— Ты по сору беги! Потом к Янге сверни! Через гору скачи! И на берег реки!

И помчался олень, обгоняя птиц: на сор прибежал, по Янге свернул, через гору на берег выбежал. А ветер тут как тут. По широкой реке катается, то в одной стороне, то в другой его длинная снежная борода покажется. То в вершинах деревьев зашумит, бородой за ветки зацепится и придавит их к земле, то кустарники треплет, то с пушистыми снежинками заигрывает да так закрутит их, что до самых звезд они поднимаются. Улыбается ветер, радуется.

Как увидел Тарку, шапку с него сбросил, укатил в кусты и давай кидать самого в разные стороны. От куста к кусту, от кочки к кочке. Шагу сделать не может охотник.

— О-го-о-го! О-го-го! Ты дурной ветер, зачем балуешь? — закричал Тарка- охотник. — Я к тебе за помощью пришел!

Ветер замолчал, за деревья могучие ухватился, качается, головой трясет, бородой метет, только снег летит-кружит в разные стороны.

— Говори скорей! — кричит. — Сил не хватает стоять.

— В тайгу плохие люди пришли! — крикнул охотник. — Дым-огонь принесли! Среди зимнего дня гром делают.

Зашумел ветер, полетел. Летит, летит, остановится. Видит: тихо спят снега, под тяжелым льдом дремлют реки, а от леса гарью, дымом напахнуло.

Видит: войско большое прискакало. За плечами у солдат котомки немалые. Кони сытые, запряжены в сани-розвальни.

Заскрипели полозья, забуровили кони нетронутый снег.

Вздрогнул ветер, от злости затрясся весь. Закружил, замел — не видать ни следа, ни дороженьки. Лопотину рвет, полы прямо на голову закидывает. Ну, раздеть, разуть норовит. Даже кони и те с ног валятся.

— На какой нам леший эта Сибирь! — взмолились люди. — Ни следа, ни дороги нет. Жди — мороз еще в гости пожалует!

— Устоим. Приберем к рукам. Обуздаем всех. На то и послано сюда войско царское!

Взметнулся ветер, взлетел в облака и помчался брата мороза на подмогу звать.

А тем временем войско царское разожгло костры огромные. Торопилось у огня отогреть руки примороженные.

Покряхтел мороз, подкрался тихонечко. Поначалу со всеми заигрывал. Кому нос щипнет, кому ухо, а кому до щеки доберется.

— Проклятущий край! Ни одной избенки вокруг! — Слышит это мороз да радуется.

Сам тихонечко до ног и до рук добирается, а зазевается кто — и под шубу залезет.

Заплясали ноги, забегали. А мороз знает дело свое. Примораживает.

И давай плясать войско царское. Пляшет день, другой. С ног все валятся, остановиться не могут. А мороз трещит. Хоть кого в сосульку оборотит, а ветрище трясет беспрестанно всех.

— Пропади ты пропадом, весь безлюдный край! Со своими зверями и птицами. Со своими лесами и реками!

И помчалось войско в обратный путь. Стало тихо в тайге, обрадовался Тарка. Ветру, морозу откланялся и домой пошел.

С той поры много дней прошло, много зим.

Как-то ночью слышит Тарка незнакомый звон. Колокольчики позвякивают и у чума упряжка останавливается. Ввалился в чум чужой человек. И язык чужой — не может Тарка ничего понять. «Соболь, белка, куница» — только и понял. Тут же принес человеку дорогие меха. Тот сложил их на нарты и уехал дальше в тайгу, бубенцами побрякивает.

Вышел Тарка из чума, да к ветру скорей: узнать, кто такой по тайге разъезжает?

Полетел ветер. Слышит: орет, горланит во все горло Тютюримко-шаман. Рядом с ним на нартах в теплой шубе сидит чужой человек, все про соболя, белку расспрашивает.

— Соболь, белка — полно! Горностай — полно! И песец — полно! — кричит Тютюримко-шаман. — Ты, купец, приезжай! Нам побольше таскай воды огненной.

Ветер тут налетел. Опрокинул нарты вверх полозьями.

И мороз успел прискакать. Ну морозить купца. В меховые унты забирается, в совике{6} гуляет-хозяйничает. У купца от холода глаза выкатываются. Губы синие дрожат зубы чакают.

— Пропади пропадом и пушнина вся! — взмолился купец обмороженный. — Домой скорей! Погоняй оленей!

И надолго забыли купцы дорогу в эту сторону…

А если и приезжали, то крадучись, чтобы с ветром да морозом не встретиться…

Еще много зим прошло. Лето настало. Ветер в ту пору праздновал: тальники мыл в воде, свою бороду расчесывал день-деньской впопыхах был и радостях. Песня звонкая до него докатилася. Бросил ветер дело свое, полетел послушать.