Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

— Когда свадьба-то? — забыв про бересту с датой в руках, поинтересовался Ванька, наконец отпуская новоявленного жениха и привычным жестом, не глядя, ловя за хвост вознамерившегося поиграть в пожарника с Ягуновым пылесосом Тангро. Дракончик, весьма неохотно, но всё же залез в свою противопожарную сумку, и через минуту оттуда уже доносилось тихое похрапывание.

— А, через неделю! — отмахнулся играющий комментатор. Он вообще не понимал всей суматохи, поднятой вокруг их с Катей свадьбы. Ну, расписались и расписались, чего ещё надо? Но, судя по всему, Лоткова была с таким вариантом категорически не согласна, непременно желая провести свадьбу по традиционному для магов обряду Древнира. И, что самое страшное, его любимая бабуся — последняя надежда и опора внука — была полностью солидарна с невесткой. Так что отмазаться от пышного банкета, богатырей-вышибал в смокингах и слёз умиления растроганного академика Черноморова не представлялось никакой возможности, что слегка омрачало настроение жениха.

— Хм, — задумчиво протянула Таня, снова, для подтверждения своей догадки, ознакомляясь с пригласительным на встречу выпускников. — Но если встреча назначена на послезавтра и продлится три дня, то получается…

— …Как раз до дня свадьбы, тютелька в тютельку, мамочка моя бабуся! — радостно закончил за подругу вечно неунывающий комментатор, беря одну из принесённых ею чашек и отпивая из неё. Чай приятно пах мятой, ромашкой и ещё какой-то лесной травой, название которой Баб-Ягуну даже в страшном сне привидеться не могло, так как состояло оно из сорока восьми согласных букв и всего двух ударных гласных — у лешаков, подаривших Ваньке этот сбор, был не особо мелодичный язык и ещё более не особо хорошо с фантазией. Впрочем, на вкус чая названия его составляющих, слава Древниру, не влияли.

— Это Катя придумала свадьбу со встречей объединить, — поведал внук Ягге. — Ну, вроде как, всем хорошо: чего два раза туда-сюда народу мотаться, чешую в своих любимых пылесосиках переводить? А чешуя, она, между прочим, нынче в дефиците — русалки опять бойкот объявили и линять отказываются! Говорят, это Милюля всех подговорила, чтоб Поклёп не смог на международную конференцию по вопросу о практическом зомбировании от неё улететь… — тут Ягун спохватился, что несколько отклонился от темы, и затарахтел. — Ой, пардон, опять мой язык заводит меня за дальние леса, за высокие горы — к вам, други мои, в гости. Вот уж не понимаю, как вы тут живёте? Ладно ты, Маечник, мой скудный разум уже давно оставил тщетные попытки построить к твоему вербальный мост взаиморазумения, но вот на твоём, Танька, месте, я бы уже сбежал куда-нибудь в хищные лапы цивилизации и попросил спрятать от этого лесного аборигена! — играющий комментатор обвиняюще ткнул пальцем в сторону Ваньки.

— Ягун! Давай к делу поближе, — улыбнулась Гроттер. Она отлично помнила, что если вовремя не перекрыть словесный фонтан Баб-Ягуна, то так можно было и до ночи говорить о русалках, пылесосиках и новых розовых майках Тарараха, к которым питекантроп, как выяснилось недавно, питал глубокую симпатию.

— Ага-ага, ну так вот, — продолжил Ягун, даже не утруждаясь такими мелочами, как смена интонации и делание паузы хотя бы между отдельными предложениями, не говоря уже о словах. — Короче: даёшь молодёжи две недели на Буяне! Надеюсь, после нашей с Катюхой свадьбы людям ещё будет, откуда улетать, а то остров-то наш приезд и не пережить может!

Таня экстренно состыковывала в мозгу полученную информацию. «Ни лешего не поняла, — подумала малютка Гроттер, краем уха слушая ещё продолжающего болтать Ягуна. — Он что, издевается?». Ванька тоже, судя по всему, был заинтересован тем же вопросом, потому что подошёл к Ягуну и заботливо приложил тыльную сторону ладони ко лбу жениха.

— Тань, похоже, у нас тут тяжёлый случай! — весело обратился Маечник к Тане. — Свадебный бред. Путает дни, даты и совсем считать разучился. Вот уже, четыре дня от двух недель отличить не может!

— Ничего подобного, сами бредите! — возмутился играющий комментатор, стряхивая руку друга. — Совсем народ от жизни отстал, мамочка моя бабуся! Там у нас дела творятся, а вы даже не в курсе! Вот смотрите, — и он стал для наглядности загибать пальцы, — через два дня мы все летим в Тиб, на встречу. Бузим там три дня, потом ещё два дня свадьбы — это уже неделя получается, — ну, а всю следующую неделю мы никуда улететь всё равно не сможем, — закончил внук Ягге, расплываясь в улыбке, за которую готов был удавиться от зависти не безызвестный Чеширский кот, который, к слову, сейчас жил в кабинете ректора Магфорда и из-за постоянных туманов страдал от приступов глубокой депрессии.

— То есть, как не сможем? С какой это радости? — подозрительно поинтересовалась Таня, недоверчиво косясь на Ягуна.