Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

Баб-Ягун растерянно дернул себя за ухо. В нём дружеская солидарность боролась с мужской. И всё же он пробурчал, отворачиваясь к Маечнику:

— Говорил я тебе ещё весной: сделай ты ей уже предложение! А ты мне давай всякую муть про внутренние женские неготовности, готовности и полуготовности задвигать… Чувствовал он, блин, что она не согласится. Спросил бы лучше! Вот и не стой теперь с таким несчастным видом.

Ванька вдруг засмеялся.

— По-твоему выходит, если бы меня сейчас жена бросила — было бы лучше?

— А вот и не бросила бы! Вы же по Древниру хотели…

Ванька проницательно улыбнулся.

— Ага. Только вот, друг мой Ягунчик, то, что жена не может с тобой развестись, не значит, что она не может банально встать и уйти от тебя. Или улететь. А официальные бумажки — да кому они нужны! При желании, в следующий раз всего-то как-нибудь по-другому можно замуж выйти — чисто символически уже, конечно, но так и большинство других магов женятся. Будь иначе, ни одна ведьма в здравом уме ни в жизни, даже под страхом смертной кары не согласилась бы на брак по обряду Древнира!

Баб-Ягун запунцовел ушами и беспокойно потрогал своё новенькое, переливающееся тусклым золотом обручальное кольцо. Было ясно, что над этим нюансом он прежде вообще не задумывался.

— Я говорил с ним сегодня. С Бейбарсовым, — вдруг негромко признался Ванька. — Ничего такого: просто перекинулись парой слов.

— И?..

— И я верю, что он хочет ей добра. И знаю, как она хочет быть с ним. Поэтому я ценю твою поддержку, Ягун, но — хватит. Больше об этом говорить не будем. Перевари то, что мы с Таней расстались, молча — очень тебя прошу!

— «Молча» — ну ты, друг мой Маечник, загнул! Соображаешь, кому такое говоришь?.. Ладно. Как-никак, Танька и Бейбарсов не самый неожиданный дуэт, который покидает этот остров, держась за ручки, — весело хмыкнул играющий комментатор, кивая через Ванькино плечо. — Вот настоящая пара века! Гололёд объединяет сердца.

Валялкин обернулся и увидел пухленькую Дусю Пупсикову и красавчика Жору Жикина, стоявших близко-близко в укромном закутке возле бойницы и трепетно переплетших пальцы.

— А я-то голову ломал, чего он так рвался носилки с Дусей вместо меня тащить — Бедная Лизон же легче была!.. — развеселился Валялкин.

Повернувшись обратно к другу, он застал его уже с прикуренной сигаретой в зубах, которой Ягун задумчиво затянулся — и тут же разразился неромантичным кашлем туберкулезника, поймав дым «не в то горло».

Ванькины светлые брови взлетели вверх.

— Когда это ты начал курить?

— Месяц назад, — «прохекался» Ягун.

— Да чего ты, я ж так, иногда, по приколу, мамочка моя бабуся! А вот она, то бишь бабуся моя, кстати, трубкой затягивается постоянно! — не удовлетворившись Ванькиным выражением лица, возмутился играющий комментатор. — А я захотел — начал, захотел — бросил! Не веришь? Вот прям щас тогда и брошу, смотри!

Баб-Ягун азартно выдернул из кармана пачку и ласточкой отправил куда-то за зубцы стены, предположительно — в ров, где лягушки каждое утро на постоянной основе завтракали теми «бычками», которые не выловили и не докурили за магспирантами русалки и водяные.

— Всё, видишь: больше не курю!

— Ага. Повторишь мне это лет через десять с сигаретой в зубах, — добродушно усмехнулся Ванька. Ему не было дела до того, курит его лучший друг или не курит. Тем более, что на четверть божественное здоровье Ягунчика могло достойно выдержать не то что никотиновый — ядерный удар по лёгким.

— А, и насчёт Бедной Лизон!.. — Ягун пожевал кончик «брошенной» сигареты и выдохнул облако дыма, в котором на секунду утонула его большая голова. — Не называй её так больше.

— Ого! С чего вдруг? — простодушно полюбопытствовал Ванька.

— Сейчас расскажу! — мрачно пообещал Баб-Ягун.

К тому времени, как он закончил объяснять, сигарета догорела, а ведьма и бывший некромаг на другой половине стены уже успели прийти к какому-то консенсусу. Или же нет — было непонятно, но, по крайней мере, спорить они перестали. Бейбарсов выудил из ступы свой старый, истрепанный джинсовый рюкзак, что-то ещё сунул в него и снова уронил на дно. Пока Глеб возился, Таня подошла и обняла его сзади, прижавшись щекой к спине и плотно сомкнув руки поперек его живота. Ветер трепал её затянутые в хвост рыжие кудри, словно флаг. Покончив с последними сборами, Бейбарсов не оставил её без внимания.

— С Танькой по второму кругу прощаться будем? — прижмурив один глаз, а другим наблюдая, как Гроттер с Бейбарсовым готовят ко взлёту свои полетные инструменты, прикинул Ягун.

Они с Ванькой переглянулись. Валялкин улыбнулся и покачал головой.

— И правильно! — одобрил внук Ягге. — Чего с ней прощаться-то? Чай ещё свидимся! Жаль, к наглой Бейбарсовской морде теперь тоже придется привыкать… Ну да ничего, я быстро адаптируюсь!