Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

Таня выгнула брови. Да не могло этого быть! То, что Сарданапал только что рассказал, если и вписывалось в тщательно взлелеянный в Таниных детских фантазиях нежный образ её мамы Софьи, доброй души, любительницы музыки и любимицы титанов, то еле-еле, ободрав все углы. И всё же она чувствовала, что академик не соврал — а возможно, кое-где даже смягчил. Если наложить эту историю на родословную, которую Гроттер видела своими глазами… Софья Сорокина была единственной светлой волшебницей в её семье за несколько поколений. Должно быть, она постоянно чувствовала себя белой вороной и вряд ли находила с родственниками общий язык. А Таня прекрасно знала, что значит его с ними не находить. В таких условиях вырастаешь либо вконец заклеванной, послушной, либо очень и очень наоборот.

— Ну и как, местами звучало знакомо? — подмигнул ей директор. — Так или иначе, я был за тебя спокоен, Таня: женщины в вашей семье всегда умели воспитать любимого мужчину так, как им того было нужно — этого у вас не отнять!

Сарданапал сдержанно посмеялся в усы, возвращаясь к столу, и как бы между прочим заметил, указывая на ровный строй густеющих за оконной рамой туч.

— Я думаю, вам с Глебом, а так же остальным нерасторопным товарищам, следует поспешить, если не хотите намокнуть. Мои ломящие коленные чашечки подсказывают, что гроза начнётся сразу после двух пополудни.

Таня торопливо вскочила, и академик на прощание дружески сжал её острое плечо.

— О, едва не забыл! — окликнул её директор уже у двери.

Таня, держась за ручку, обернулась. Сарданапал стоял, упершись кончиками пальцев в столешницу, и озабоченно хмурился.

— Тебе есть, где жить? Признаться, в начале нашей беседы я ждал, что ты попросишь у меня одну из наших гуманитарных квартир. Но для тебя у меня давно припасено нечто получше.

Таня неловко переступила с ноги на ногу.

— Э-эм… Нет, спасибо! Пока что я буду жить у Глеба. Экономим драгоценные жилплощади для следующих поколений!

— Ах, вот как!..

Если бы Таня знала академика чуточку хуже, ей бы послышалась в этом невинном возгласе одна-единственная ехидная нотка.

— И всё же… Тебе не кажется, что у вас всё развивается чересчур быстро?

Гроттер задумчиво царапнула ногтем по дверной ручке и честно ответила:

— Возможно. Но это совсем не ощущается как «быстро». Скорее как… все пять лет нашего знакомства. А пять лет — это уже приличный срок, академик! — лукаво улыбнувшись, заметила она.

— А что такого «получше» бесплатной квартиры у вас для меня есть? — запоздало, но живо заинтересовалась Таня.

Глаза Сарданапала заговорщически блеснули.

— О, уверяю: это твоё и никуда не денется. Так что обсудим как-нибудь при особом случае — и, судя по всему, подвернется такой случай довольно скоро. А пока — до встречи, Таня! Желаю вам приятного полёта.

Поднявшийся ветер трепал отросшую Ванькину чёлку, постоянно сбрасывал её на глаза. Не желая ни безуспешно бороться со стихией, ни стричься сию же секунду посреди стены старым складным ножом, ржавеющим в кармане ветровки, Ванька просто отвернулся и начал глядеть в другую сторону. Светлую чёлку тут же сдуло назад, а в нос ударил принесенный ветром стойкий запах озона и моря, шумевшего за деревьями, скалами и полосой песка. На горизонте уже мерцали молнии.

Валялкин вернулся бы на Иртыш ещё вчера, но задержался, весь вечер помогая Тарараху у побережья с одной больно агрессивной сиреной, а сирене, в свою очередь — с ожогами от серебряных охотничьих сетей. Прислонившись спиной к одному из зубцов, Ванька обежал взглядом магов, снующих на замковых стенах. Его бывших одноклассников к этому времени среди них осталось мало — большинство пришло просто поглазеть на улетающих или насладиться короткой прогулкой перед надвигающейся грозой. К дальней башенке прислонились ступа, контрабас и чемодан. В нескольких шагах от этой композиции, у края стены, Таня о чём-то спорила с Бейбарсовым. Видно было, что спорила не всерьёз, а из вредности. Она и Ваньку так дразнила, но он обычно не поддавался на провокации и только молча улыбался, пока Тане не надоедало колоть его своим острым языком.

Бейбарсов молча улыбаться не собирался. Он активно пререкался с Таней, причём оба со стороны выглядели донельзя довольными и увлеченными процессом. Можно было быть уверенным, что это ехидно-словесное фехтование займет у них ближайшие пять минут.

Подошедший Баб-Ягун хлопнул его по плечу.

— Уф, чего ты сюда залез? — пропыхтел ныне окольцованный играющий комментатор. — Я же мог тебя со всеми манатками и прямо из комнаты телепортнуть!

Ванька неопределённо пожал плечами, поднимая валявшийся у его ног рюкзак и поправляя перекинутую через грудь лямку огнеупорной сумки Тангро. Это были все его вещи.

Тем временем Ягун стрельнул зорким взглядом в точку пространства, которую его друг пристально изучал мгновение тому, и насупил кустистые брови.

— А, теперь понял. Пейзажи у тебя здесь — просто отвал башки! — прокомментировал внук Ягге. — Нет, ну у меня натурально сердце кровью обливается! Эх, Танька!.. Она когда мне сказала, я до последнего думал — прикалывается!