Танки генерала Брусилова

– Конечно. Поверьте, я знаю эту страну. Опасно станет, лишь когда за нами пустят погоню. Оттого здесь целый эскадрон с пулеметами.

– А морем через Чемульпо не пробовали? На подводной лодке, наконец.

– Увы, эта затея провалилась еще с прежним императором. За портом японцы следят тщательно.

– Не знаю, Александр Иванович. Здесь практически одна дорога меж горами и берегом. Ее перекрыть – большого ума не надо.

Дипломат кинул взгляд вправо, где каменистые россыпи понижались к невидимому отсюда морю.

– Верно. Только кому перекрывать? Телеграфного сообщения с севером нет. Железные дороги – между Сеулом и Чемульпо да на юге, остальные только строятся. Японских войск на север не отправляли, они пока дальше Пхеньяна нос не кажут. Корейская армия ныне – посмешище. А десяток-другой полицейских вы, надеюсь, вразумите.

– На словах гладко выходит. Посмотрим.

Врангель придержал лошадь и поравнялся с проводниками. Впереди на неказистой кобыле, явно из ремонтных, гарцевал очень мелкий кореец, менее пяти футов. Немолодое четвероногое несло его с легкостью – вес с поклажей не больше трех пудов.

– Кто таков?

– Ли Пху, господин! – Малыш умудрился изобразить поясной поклон, не покидая седла.

– Откуда?

– Из Маньчжурии, господин! Из-под Гириня. Крестьянин я.

– Отчего с нами вызывался?

– Так лошадь обещали! – Он погладил ее по шее.

Если не падет в дороге, сказал про себя ротмистр и спросил второго переводчика.

У того история оказалась намного запутаннее. Уехал из Кореи еще до китайско-японской войны, не доучился из-за нее в Шанхае. Заявил, что из-за японцев погибла семья.

Павлов, до которого доносился диалог, повернул голову, показывая – я же говорил. Действительно, среди корейцев должно быть много патриотов. А сколько изменников?

Трудно об этом судить, не общаясь с людьми и не слезая с коня. Зато подтверждение другой истине – в восточных людях иерархия впитана с молоком матери – Врангель увидел воочию. По дороге к Кусону попадались отдельные путники, крестьяне, даже один экипаж с неким чиновным господином. Но два европейца в сопровождении двух корейских слуг и небольшой армии в качестве свиты вызывали неподдельный трепет.

Встречные кланялись в пояс. Никто, даже пара людей с винтовками – то ли войсковой дозор, то ли полиция – не осмелились заговорить. В Корее есть поговорка: «Не умничай перед сонбэ!» Ехавшие с надменным видом Врангель и Павлов представлялись начальниками изрядного калибра, перед такими умничать себе дороже.

– Тот же Китай, – заключил ротмистр, завидев убогие бедняцкие хижины. – Подозреваю, везде на Дальнем Востоке народ живет так, что наш самый худой тамбовский крестьянин здесь был бы почитаем за богача.

– Не скажите, Петр Николаевич. Так может думать лишь человек, совсем Корею не знающий. Особая страна, древняя культура. Конечно, китайцы на них сильно влияли, как, впрочем, и на Японию. Две трети слов местного языка имеют китайские корни. Иероглифы – тоже китайские. Каких-то лет десять назад здесь обратились к национальной письменности – хангыль. Пишут вперемешку местными и китайскими значками.

– Мне едино. Китайских слов заучил сотню какую, – Врангель двинул мышцей спины, на котором остался след от китайского штыка и языкового непонимания.

– Увы, не поможет. Фонетика разная. А за китайца вы, простите, никак не сойдете.

Ротмистр объявил привал, заметив колодец. Дипломат продолжал рассказ о стране.

– Они крайне обидчивы, если путать корейца с китайцем. А самураем обозвать – страшное оскорбление. Хотя в целом дружелюбны, вежливы. По-азиатски хитры. Работать умеют круглый год от темна до темна, а не так, как русские мужики – рывок на посевную да уборочную, потом на печи и в кабаке.

– Что ж бедны, как церковные крысы?

Переводчики слушали безучастно. Да и кто дал бы им право вмешиваться в речь высокородных господ? По сравнению с Востоком отношения русского барина и холопа – сплошное панибратство.

– Во-первых, их грабили все кому не лень. Не Европа, где малые государства выживают. Тут каждый, кто сильней, тотчас идет или плывет разорять соседа. Во-вторых, крестьян прижимает местная знать – янбаны. У них крепостное право до конца отменили лишь в девяностых, представляете? Вот и батрачили на помещика.

– Ли, у тебя земля собственная?

– Да, господин-сси.

– А если тебе столько же земли в Корее дадут – вернешься?

Мелкий земледелец съежился еще больше. Его что, выгоняют?

– Нет, господин-сси. Под русскими порядок. Дома плохо. Кто хочет прийти, все у Ли отобрать.

– Слышите, ваше высокородие? – засмеялся Врангель. – У нас порядок!

В декабре темнеет рано. В уездный город отряд втянулся при свете звезд.

Глава пятая

Ее звали Син. Она была певичкой – кисэн, выступавшей в чайной, которые здесь называются «табан».