Танки идут на мины

…К лету 1943 года Красная Армия окончательно захватила инициативу в свои руки. А немецко-фашистское верховное командование стремилось любой ценой вернуть утраченные возможности и изменить ход событий в свою пользу. Но то, что наступил наконец поворот в исходе войны, ни у кого уже не вызывало сомнения. И Мугалев думал, что впредь теперь будут развертываться наступательные операции и тральщики очень и очень понадобятся. Они, как впоследствии напишет об этом Н. Н. Воронов, «сберегли бы жизнь многим саперам, которым со смертельным риском приходилось вручную обезвреживать минные поля противника. Кроме того, работа саперов сразу выдавала противнику наши участки прорыва. Предложение изобретателя обеспечивало внезапность прорыва вражеских заграждений»[8].

На многих участках фронта, где действовали тральщики, подготовка их экипажей, организация и предварительное проведение методических показов прорыва полос минных заграждений и отработка вопросов взаимодействия с линейными танками, самоходно-артиллерийскими установками и подразделениями саперов, а затем и само боевое применение нового вида оружия осуществлялись под руководством конструктора и по разработанным им тактическим схемам.

Таким образом, был накоплен достаточный опыт по организации и боевому применению тральщиков, и конструктор решил обратиться к генерал-полковнику Я. Н. Федоренко — командующему бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии — с предложением создать новый вид войскового формирования — бригаду наземных танковых тральщиков и придавать ее фронтам для действий на главных направлениях прорыва долговременных оборонительных полос противника.

Главное автобронетанковое управление Красной Армии размещалось в доме Наркомата обороны, что у Красной площади. Какой уже раз входил сюда Мугалев с этой светлой площади, охваченный волнением в ожидании решения, которое примет начальство.

Нервничал он и перед этой встречей. Но в кабинет командующего вошел уверенно. Генерал поднялся из-за стола и неторопливо пошел навстречу. Глаза суровые. Однако крепкое, дружелюбное пожатие руки несколько успокоило офицера.

— Садись, Мугалев. С какой новостью пожаловал? — И, не дожидаясь ответа, продолжал: — Слышал, что хочешь тральные соединения организовать. Дело это хорошее, конечно, да танков у нас не хватает даже для линейных частей.

Павел Михайлович пытливо посмотрел на генерала, думая, что разговор может быть обещающим. Командующий конечно же понимал необходимость для фронтов тральных соединений. Но нет танков!

Всегда внимательный к любым новаторским начинаниям, Яков Николаевич дал понять конструктору, что рано пока думать о соединениях минных тральщиков. А у Мугалева было все же свое мнение на этот счет: «Тральщики продлят жизнь танкам на поле боя, сохранят многие машины от неизбежных потерь на минах и тем компенсируют нехватку их для линейных частей».

Он не мог примириться с отказом. Идея была им выстрадана и диктовалась самой жизнью, боевой действительностью. Тогда он решил сделать еще один шаг — обратился к инженеру-майору П. К. Ворошилову, сыну Климента Ефремовича Ворошилова.

Петр Климентьевич знал Мугалева по Туле. Он сам работал над вопросами боевого использования новых образцов тяжелых танков. Тральщики его также интересовали, и он руководил комиссией по их испытаниям. Вместе разрабатывали программу испытаний тралов, вместе испытывали их, составляли отчеты. Разъезжая по фронтам, они сохранили друг о друге добрую память. «Что-то он посоветовал бы мне сейчас?» — подумал конструктор. И, не откладывая, позвонил Петру Климентьевичу. С первых же слов Мугалев почувствовал, что тральные дела того, как и прежде, тоже волнуют.

Вскоре состоялась встреча Мугалева с членом Государственного Комитета Обороны маршалом К. Е. Ворошиловым в Кремле[9]. Климент Ефремович выслушал военинженера и одобрительно отнесся к его предложению о создании нового формирования — танковых наземных противоминных тральщиков. Тут же, подняв телефонную трубку, он попросил соединить его с генералом А. И. Антоновым. Маршал порекомендовал заместителю начальника Генерального штаба А. И. Антонову вызвать конструктора Мугалева, заслушать его предложение и принять решение.

Этот период был до предела напряженным для Генерального штаба. На орловско-курском и белгородско-харьковском направлениях ожидался переход противника в наступление. Но точная дата не была ясна. Вся наша оборона была готова к отражению ожидаемого удара. Войска, развернувшиеся к контрнаступлению, ждали начала решающих событий со дня на день.

И все же в один из таких до предела напряженных дней, а именно 5 июня в 4 часа утра, группа руководящих работников Генерального штаба заслушала краткое сообщение Мугалева об опыте боевого применения тральщиков на различных фронтах и его предложение о перспективе их применения в предстоящих наступательных операциях.

Затем состоялось короткое совещание, после чего генерал А. И. Антонов объявил проект решения Ставки Верховного Главнокомандования: