Танки в котле. Немецкий танкист о прорыве из Хальбского кольца. 1945

Хиви было сокращением немецкого слова Hilfswilliger, «хильфсвиллигер» – «добровольный помощник». Так называли советских солдат, которые попали в плен в годы наших успехов, в 1941 и 1942 годах, когда ни у кого не было сомнения в том, что германский «паровой каток» раскатает СССР тонким слоем. В то время эти люди содержались в германских лагерях для военнопленных, которые представляли собой квадратные участки земли, огражденные колючей проволокой, – никаких бараков, никаких палаток, никакой, даже самой примитивной, крыши над головой. Никакой еды, кроме травы под ногами; никакой воды, кроме дождя с неба. Скольких мы убили таким образом в этих лагерях, когда наша охрана из-за проволоки равнодушно смотрела на то, как красные убивают друг друга? Доходило ли их число до миллиона, или – как шепотом передавалось в слухах – мы довели до голодной смерти скорее два миллиона человек? Хиви – это те из пленных, кто добровольно соглашался помогать германским войскам, чтобы выбраться из этого ада, они трудились на нас как рабочие, строители, водители и на других должностях, не требующих ношения оружия. Вознаграждением за это им была возможность жить, получать каждый день солдатский рацион и одеяло на ночь. После поражения под Курском в 1943 году красные солдаты далеко не так быстро сдавались в плен, а те, кто все же попадал в плен, куда менее охотно шли на службу в германскую армию. Они рассказывали нам, что в наказание за сдачу в плен их семьи могут быть отправлены в ГУЛАГ за Полярный круг.

Теперь на территории Германии хиви оказались между молотком и наковальней. Если бы они прекратили помогать нам, то от них не было бы никакого толку и они не заслуживали бы своей пайки. Наказанием им стала бы пуля или петля. Единственным их утешением было то, что они в свое время попали в плен, а поэтому их семьи находятся в безопасности. Но если они сейчас будут схвачены русскими, то их личности в конце концов будут установлены – а потом и хиви, и их семьям последует смертный приговор[19]. Что же делать человеку в такой ситуации, какой выбор ему предпочесть? Кое-кто из хиви кончал жизнь самоубийством теми средствами, которые они могли найти, тогда как другие продолжали работать на нашу армию, надеясь на то, что каким-нибудь образом смогут избежать такой судьбы[20]. На их лицах застыло выражение напряженности и страха, а их работа была трудом обреченных людей, угрюмых и методичных.

Мы миновали группу таких хиви, числом человек в десять, все они были одеты в смешанные обрывки русской и германской военной формы и в столь же рваную гражданскую одежду. Они голыми руками поднимали из воронки 75-миллиметровое противотанковое орудие, тогда как расчет орудия просто стоял рядом и наблюдал за происходящим. Тягач орудия стоял в придорожной канаве, из его двигателя валил дым. Когда мы поравнялись с ним, мимо нас пробежал пехотинец, громким криком предупреждая, что красные уже рядом.

Деревья слева от нас зашатались, падая, и, когда они коснулись земли, мы увидели зеленую «морду» танка Т-34, пробивающегося сквозь лес менее чем в пятидесяти метрах от нас. За его кормой я увидел еще один русский танк и взвод русских пехотинцев, пробирающихся через поваленные стволы деревьев по направлению к нам[21]. Неподалеку от нас раздались панические крики беженцев, поскольку, после стольких лет пропагандистских рассказов о «красных зверях», эти звери неожиданно появились совсем рядом во плоти и крови.

Тем временем хиви просто нырнули в воронку от бомбы, оставив противотанковое орудие торчать на ее краю и предоставив расчету орудия хвататься за карабины. Если беженцы в панике бросились во все стороны, то я опустился на свое сиденье в башне, приказав механику-водителю остановить «Пантеру», развернув носом к красным, а башнёру – изготовиться к стрельбе и открыть огонь.

Мы с русскими наперегонки стремились сделать первый выстрел. В танковой дуэли зачастую побеждает тот, кто сделает первый выстрел, если он, разумеется, попадет в цель. Пусть даже первый снаряд и не уничтожит вражеский танк, он может перебить тому гусеницы или оглушить экипаж и выиграть несколько решающих секунд для второго выстрела. Задача состоит в том, чтобы быстро использовать положение корпуса своего танка, развернув его носом к вражескому, и, развернув башенное орудие с помощью гидравлических устройств, нацелить его на врага и произвести выстрел.

Странная особенность конструкции «Пантеры» состояла в том, что развернуть башню мог только наводчик-башнёр – у командира не было педали для разворота башни. Так что в эти бесценные секунды, когда башнёр разворачивал башню вправо и влево и наводил орудие, припав лицом к подбитому резиной орудийному прицелу, он становился самым ценным членом экипажа боевой машины. Башня «Пантеры» разворачивалась довольно медленно, но у нас имелось преимущество: мы уже были неподвижны, тогда как Т-34 все еще продолжал ломиться сквозь падающие деревья по направлению к нам.