Танки в котле. Немецкий танкист о прорыве из Хальбского кольца. 1945

Вокруг нас со всех сторон раздавались взрывы, со стороны границ котла гремела артиллерийская канонада, и случайно долетавшие до нас шальные снаряды время от времени взрывались в кронах деревьев. Нам пришлось, чтобы освободить себе дорогу, столкнуть в придорожную канаву брошенные авиаторами грузовики со все еще свисающими из их бензобаков ручными насосами. В столь трудные времена эти грузовики оказались загруженными картинами и серебряными сосудами, явно награбленными в каких-то церквях. Все это добро было разбросано по сторонам теми, кто пытался отыскать среди их груза самое необходимое – горючее, воду и боеприпасы. Большая воронка рядом с одним из грузовиков была полна трупами солдат и штатских, взрослых и детей, сваленных туда без всякого порядка и церемоний. Когда мы проезжали мимо нее, тошнотворный запах разложения заставил мой желудок сжаться и подступить к горлу. На болотистой лужайке в лесной прогалине зеленая поверхность мха была усеяна различными транспортными средствами, сброшенными сюда с дороги. Среди них была и великолепная «Ягдпантера», самоходно-артиллерийская установка класса истребителей танков[24], утонувшая в болоте уже почти по крышу, по которой привольно разгуливали лесные птицы.

Сквозь несколько поредевшие деревья мы рассмотрели открытое луговое пространство, на которое рухнул американский бомбардировщик «Летающая крепость», при этом его фюзеляж ушел глубоко в землю, а хвостовой стабилизатор вздымался вверх едва ли не до крон деревьев. Но по этому лугу вела огонь артиллерия, и хотя нас так и подмывало поискать в обломках этого самолета горючее или что-нибудь съестное, мы видели, как снаряды падают все ближе и ближе к поверженному гиганту. Наконец один снаряд попал точно в фюзеляж и, взорвавшись, превратил остатки самолета в фонтан разлетающихся во все стороны обломков металла. Несколько снарядов разорвалось среди деревьев неподалеку от нас, и через минуту лес был полон криков боли беженцев, перемешанных с грохотом взрывов. Наконец обстрел сместился в сторону от нас, оставив после себя целую колонну горящих автомобилей и мертвые тела беженцев, разбросанные в подлеске. Затем толпа пеших беженцев и различных транспортных средств снова двинулась вперед. Движущиеся вокруг нас беженцы и солдаты то и дело просили подвезти их, умоляли дать им воду, еду, лекарство или хотя бы сказать, куда им идти. Никто из них не знал точно, где находятся их друзья или подразделения. Часть военнослужащих держались вместе группами, будучи под командой своих офицеров, но большинство брели без всякого руководства, сбиваясь в кучки так, как того требовала обстановка.

Деньги, похоже, потеряли в котле всякую ценность. Я своими глазами видел, как штабной офицер протягивал бумажник, набитый рейхсмарками, водителю «Ханомага» за то, чтобы его подвезли на бронетранспортере. Предложение это было с негодованием отвергнуто, но водитель «Ханомага» подсадил пожилую пару, которая отдала ему за это золотое кольцо. Единственными ценностями были золото, вода, бензин, еда и морфий – именно ими люди в котле дорожили больше всего. Никакого порядка уже не существовало, а если кое-где еще силой поддерживалось какое-то подобие дисциплины, то она была грубой и деспотичной.

На одном участке в этом секторе мы заметили что-то, что показалось нам полевой танкоремонтной мастерской, стоявшей около какого-то сарая. Я сначала увидел мощную стальную раму крана, которая использовалась, чтобы снимать башни и поднимать моторы из кормовых отсеков наших танков для их замены: высокая стальная конструкция, которая могла надвигаться поверх даже самых тяжелых наших танков. Я испытал неимоверное облегчение, увидев эту ремонтную мастерскую, поскольку блок трансмиссии в моей «Пантере» буквально дышал на ладан. Мощная силовая цепь была рассчитана только на 800 километров, а у нас с момента попадания танка в котел с ней было пройдено 900 километров. Стальной картер в носовой части корпуса имел значительную течь, а когда механик-водитель переключал скорости, я слышал, как проскальзывает зацепление шестерней к коробке передач. Если какой-нибудь агрегат двигательной системы откажет в бою, для всех нас это, безусловно, будет концом всего.

Но есть ли у нас время, чтобы произвести замену, если замена благодаря какой-то чудесной случайности вообще возможна здесь?