Танки в котле. Немецкий танкист о прорыве из Хальбского кольца. 1945

Сражение за железную дорогу шло яростно, оно то затухало, то вспыхивало с новой силой, по мере того как наши солдаты и техника, штурмуя заслон перед ней, выкашивались ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем и ослеплялись оставшимся прожектором. Два штурмовых орудия были подбиты, их экипажи выбирались наружу, закрывая глаза от ослепительного света. Все они, пытавшиеся найти укрытие, были уничтожены один за другим пулеметным огнем из-за бруствера. Одно штурмовое орудие, охваченное пламенем, взорвалось, выбросив высоко в воздух свои опорные катки и гусеницы. Два наших «Урагана» дерзко вели почти безостановочный огонь из 20-миллиметровок по железнодорожной линии, где стоял последний прожектор, ослеплявший наши силы своим едва ли не осязаемым лучом света. И посреди всего этого наша пехота упорно продолжала штурмовать перекрывавший нам путь заслон, продвигаясь вперед редеющими группами среди ослепительного света и разрывов.

Я отдал приказ моему башнёру, который, следуя ему, навел орудие примерно в сторону баррикады и выпустил один из немногих оставшихся у нас осколочно-фугасных снарядов по мешкам с песком и земляному брустверу. Глыбы земли и обломки древесных стволов взлетели вверх, увлекая с собой и залегших за ними красных пехотинцев в виде общей кучи из человеческих тел, дерева и земли. По нас опять выстрелило противотанковое орудие, его трассирующий снаряд срикошетировал от лобового бронелиста лишь в паре метров ниже меня, но затем «Пантера» Капо пронеслась мимо нас, ведя по врагу огонь из орудия едва ли не в упор, пока не таранила баррикаду своей лобовой частью. Гусеницы «Пантеры» бешено перемалывали комья земли, но все же увязли в остатках заграждения, развороченного нашим снарядом, и боевая машина остановилась. Шедший чуть сзади нее «Королевский Тигр» двинулся вдоль баррикады, посылая снаряд за снарядом из своего опущенного орудия в каждый проем.

Я приказал моему механику-водителю таранить баррикаду, и мы рванули вперед в более или менее удобном месте, тогда как красные пулеметчики осыпали нас градом пуль, бессильно барабанивших наш танк по его бронекорпусу. Мой механик-водитель, искусно работая дифференциалом, порой крутил танк едва ли не на одном месте, сминая заглубленные в землю позиции врага, – а затем, по моему приказу, мы стали взбираться по железнодорожной насыпи, проходившей уже за баррикадой.

Последний работающий мощный зенитный прожектор начал было разворачиваться в нашу сторону, и тут я разглядел, что он был смонтирован на шасси русского танка Т-34 и снабжен громадным диском-отражателем, куда большим, чем мне приходилось видеть у какого-либо зенитного прожектора, даже в Рейхе. Мы добрались до верха насыпи и протаранили эту машину-прожектор еще до того, как ее расчет успел развернуть луч света на нас, свалив шасси с прожектором на бок. От силы удара шасси сползло по откосу насыпи на другую ее сторону, так что теперь мощный луч прожектора был направлен в сторону фронта красных. Возможно, именно это и спасло нас, поскольку с расстилающейся за насыпью равнины со стороны русских тут же взлетел рой трассирующих снарядов, посланных в нас, но, к счастью, прошедших мимо. Прожекторный танк загорелся, и через несколько секунд линза его прожектора лопнула, разлетевшись на множество осколков, а его свет погас. Моя «Пантера» ухватила гусеницами камни, которыми была вымощена поверху железнодорожная насыпь, а потом мы почувствовали два тяжелых и глухих удара, когда танк переваливал через рельсы, а затем начали съезжать вниз по склону, ничего не зная о силах, которые противостояли нам за насыпью.

Пропахав склон, мы смогли остановиться на нем там, где он был вымощен булыжником. Смотровые приборы моей командирской башенки были частично разбиты, а частично покрыты грязью и пылью до такой степени, что я не мог ничего различить впереди. Когда я удостоверился, что мы не выделяемся на линии горизонта, так что я стал куда менее заметной целью для вражеских снайперов, я высунулся из своей командирской башенки, чтобы разобраться, что находится перед нами.

Рассвет был уже близок – это было более чем ясно. Резкий ослепляющий свет прожекторов сменился голубым сиянием горизонта. Ниже нас, стоящих на склоне насыпи, отступала русская пехота, перебираясь через земляные укрепления, возведенные нами же, немцами, чтобы защищать этот район. В отдалении, там, куда равнина уходила к востоку, я видел коридор, образованный взрывами и огнями, – он, безусловно, представлял собой границу продвижения 12-й армии. Если мы сможем добраться до этого коридора, у нас появится шанс дойти и до Эльбы.