Танки в котле. Немецкий танкист о прорыве из Хальбского кольца. 1945

Солдаты 12-й армии довели нас до дороги, которая проходила по низменности между двумя расположенными более высоко полями по обеим ее сторонам: заглубленная в низкой местности дорога, обнесенная стенами из известняка, поросшего папоротниками и дикими розами. Аромат этих цветов перекрывал даже вонь танковых двигателей и «аромат» наших тел. Этот аромат привел мое измученное сознание к мысли о том, что мы, кажется, все-таки добрались до дома. По команде наших проводников мы остановились, они спрыгнули с брони на землю и двинулись далее пешком, чтобы разведать обстановку.

– Мы проверим, нет ли впереди красных, и вернемся к вам! – крикнули они, уходя вперед.

Мы остались ждать, выключив моторы, чтобы сэкономить горючее, – «Королевский Тигр» впереди, наша «Пантера» за ним. Слышалось потрескивание остывающих двигателей, стоны раненых, пение птиц и шаги множества ног, когда бредущая за нами колонна приблизилась к нашим машинам и тоже остановилась. Капо, стоя на корме нашего танка, нагнувшись вперед, оперся локтями о нашу башню, вытер лицо рукавом мундира и пробормотал молитву, благодаря Господа за то, что наше странствие завершилось.

Спустя несколько минут на обочине этой заглубленной дороги появилась фигура человека. Приблизившись к нам, фигура превратилась в офицера, держащего руки на поясе, на котором, кстати, висела и кобура с пистолетом в ней.

Офицер был в русской форме.

Наши солдаты направили на него оружие, но огня не открывали, глядя, как он подходит все ближе к нам. На известковых стенах, которыми была обнесена эта дорога, один за другим стали появляться русские солдаты: свежие пехотинцы с загорелыми лицами, облаченные в чистую форму, с оружием, которое выглядело так, словно только что вышло с завода. Пятьдесят или шестьдесят таких пехотинцев стояли по обе стороны дороги, глядя сверху на нас. Не знаю, были ли среди них те двое «пьяных», которые валялись ранее под кустом на обочине, но подозреваю, что они все же были тут. Наконец один из наших проводников из 12-й армии возник рядом с русским офицером и крикнул нам:

– Друзья, нет никакого смысла сражаться и дальше. Война еще не закончена, но завершится через несколько дней, а то и часов!

Со стороны танковых экипажей и солдат, стоявших на этой заглубленной дороге, раздались насмешки и оскорбления, но никто не сделал ни единого выстрела.

– Послушайте меня, – продолжал немецкий перебежчик. – Вы помните тех людей, что шли за вами из котла и перебирались через шоссе? Все они мертвы.

К сегодняшнему утру никого из них не осталось в живых. Теперь русские могут делать с нами все, что захотят.

– А что они собираются сделать с этой колонной?! – крикнул перебежчику Капо. – Зачем они загнали нас сюда, в западню?!

– Вы должны понимать, – ответил ему перебежчик. – Среди русских офицеров существует соревнование. Война для них теперь превратилась в спорт. И они разыгрывают с немцами игры.

– Чего они требуют? – спросил я.

– Танки, – ответил перебежчик. – Отдайте этому красному офицеру ваши танки в исправном состоянии и оставьте здесь всех женщин. Затем экипажи танков и пехотинцы могут следовать вперед пешком, но гражданские должны остаться здесь.

Командир эсэсовского «Королевского Тигра», стоявший в башне, повернулся ко мне и посмотрел на меня, тоже стоявшего в башне моей «Пантеры». Мы не обменялись ни словом, но его лицо было словно высечено из камня. Затем он отвернулся и стал разговаривать с сидящим в корпусе танка экипажем.

– Товарищи, да отдайте вы им танки, – молил нас перебежчик. – Им нужны ваши машины в рабочем состоянии. Они хотят отправить их в Москву для участия в парадах и других церемониях[59]. Взамен они позволят вам уйти отсюда. Даже эсэсовцам будет разрешено уйти. Этот офицер – единственный красный, который делает вам подобное предложение. Все другие здешние красные офицеры непременно покончат с вами. Товарищи, война проиграна! Примите это предложение.

«Королевский Тигр», неожиданно взревев двигателем, дернулся вперед и угрожающе прополз несколько метров, заставив русских податься назад от границ заглубленной дороги. Командир эсэсовского «Королевского Тигра» стоял в башне, выпрямившись во весь рост, его фигура четко рисовалась на фоне неба. Я видел, как двигаются губы немецкого перебежчика, раскинувшего руки в стороны в тщетной попытке остановить нас; а затем я скомандовал моему механику-водителю тоже запустить двигатель, и «Пантера» с ревом ожила, выбросив облако маслянистого дыма.