Танки в котле. Немецкий танкист о прорыве из Хальбского кольца. 1945

Не знаю, кто первым открыл огонь, но после первого же выстрела этот заглубленный участок дороги стал местом смерти для всех нас – немцев и русских, солдат и гражданских беженцев. Сквозь туман выхлопных газов я увидел, как пуля попала в лоб немецкого перебежчика и вышла из его затылка в алых и белых брызгах. Стоявший рядом с ним красный офицер получил свою пулю в живот и сложился пополам с искаженным от боли лицом. Русские пехотинцы, стоявшие на стенках вдоль заглубленной дороги, сначала было отшатнулись назад, возможно ошеломленные гибелью своего командира, но потом все же решили исполнить свой долг так, как их этому учили. Они открыли огонь по нас сверху вниз и принялись осыпать танки и пеших градом пуль из своих автоматов.

Я услышал, как Капо зарычал от боли, и, обернувшись, увидел, как он скатывается с «Пантеры» и падает на землю под ноги беженцев, бросившихся врассыпную вперед и назад по дороге. В Капо попало еще несколько пуль, и я понял, что для него нет никакой надежды выжить и что теперь он станет одним из множества погибших в котле, которые никогда не удостоятся погребения или надмогильного камня.

Один из танкистов его экипажа спрыгнул с «Пантеры» и подбежал к телу своего командира. Но все, что он мог сделать для него, – это сорвать Железный крест (по всей видимости – Рыцарский крест Железного креста. – Пер.), висевший на нашейной ленте, и бросить его мне на корпус «Пантеры». Несмотря на всю опасность и смятение, это была дань памяти погибшему – теперь его Рыцарский крест не достанется врагу, но вернется в семью покойного.

Идущий впереди «Королевский Тигр» снова рванулся вперед, его гусеницы сокрушили увитые розами известняковые стенки, среди которых проходила дорога, и проломил выход на простор, подмяв под себя несколько русских пехотинцев. Я поднялся в башенном люке и, зажав в руке Рыцарский крест Капо, открыл огонь из своего МП-40 по русским пехотинцам, тогда как «Пантера» устремилась вслед за «Королевским Тигром» через проделанный им проход, направляясь к равнине, лежащей выше дороги, где она переходила в луга.

На корме «Королевского Тигра» взорвались русские гранаты, их осколки свистнули по нашей броне, и я увидел, как через пару секунд моторный отсек «Тигра» оказался объят пламенем. Громадная 70-тонная машина прыжком рванулась вперед с заглубленной дороги, вся ее передняя часть корпуса потеряла контакт с землей, а потом рухнула всем корпусом на выгон для скота. Я увидел, как стоявший в люке башни командир «Тигра» был сражен русской пулей – его тело резко дернулось, когда пуля попала в него. «Королевский Тигр» двигался прямо вперед на скорости около 20 километров в час, по направлению на запад, из его моторного отсека наружу выбивалось пламя. Когда моя «Пантера» тоже выбралась на покрытую травой равнину, то покатила рядом с ним борт о борт, пока я не приказал моему механику-водителю вернуться назад, к тому месту, где мы выбрались на равнину с заглубленного участка дороги.

Вернувшись обратно в клубах пыли, мы обнаружили, что красные солдаты продолжают вести огонь вниз, по дороге. Они били длинными очередями, полностью опустошая магазины автоматов, а затем меняли их и продолжали вести огонь. Из корпуса нашего танка инструктор вождения танков открыл по ним огонь через развороченный осколком шаровой шарнир курсового пулемета, а мы в башне опустили орудие ниже горизонтали и пустили в ход оставшийся у нас спаренный с орудием пулемет, открыв из него огонь по красным солдатам. Сначала длинными очередями мы скосили солдат по одну сторону от заглубленной дороги, потом покончили с теми, кто находился по другую ее сторону[60]. После этого я выбрался из танка и, с моим МП-40 в руках, подошел к краю заглубленной дороги и взглянул вниз.

Оставшаяся там пешая колонна была почти уничтожена. Военные, гражданские беженцы и лошади представляли собой одну сплошную массу тел, из нее торчали руки и ноги, некоторые из них еще дергались в предсмертных судорогах. Из этой гекатомбы понемногу выбирались отдельные уцелевшие или раненые и устремлялись к моей «Пантере», таща за собой немногих штатских и могущих передвигаться раненых. И таким образом из всей этой груды тел выбралось, быть может, около сотни человек, которые и двинулись за «Пантерой», когда та развернулась и стала подниматься на равнину. Идя вместе с ними за «Пантерой», я торопил их – мужчин, женщин, детей; кричал им, чтобы они спешили за танком изо всех сил. Так мы брели, спотыкаясь и падая, вслед за танком, который, выбравшись на равнину, взял курс на запад. На противоположной стороне равнины я различил рощу деревьев с густой, плотной листвой, которая могла послужить прекрасным укрытием от авиации, и понял, что экипаж моего танка двигается именно туда.

«Королевский Тигр», однако, продолжал довольно быстро двигаться в стороне от нас, все по тому же выгону для скота, причем пламя уже охватило всю его корму.