Танки вел Алексеев

На вторую линию нашей обороны, занимаемую 606-м стрелковым полком непосредственно перед Большими Салами, прорвались с запада около тридцати немецких танков. Завязался жестокий неравный бой. Несмотря на героизм пехотинцев, Большие Салы пришлось оставить. В суматохе, под прикрытием наступивших сумерек спешно эвакуировались штаб дивизии и оперативная группа штаба 6-й танковой бригады.

Хутор Щепкин, что находится в пяти километрах к востоку от села Большие Салы, стал сборным пунктом уцелевших подразделений 317-й стрелковой дивизии. Темная осенняя ночь. В степи холодный пронизывающий ветер с поземкой. Маленькие хуторские хаты битком забиты красноармейцами тыловых частей, прибывших сюда месяц, а то и полтора назад, когда начала создаваться оборона Ростова, и бойцами отступивших сегодня частей. Костры на окраинных улицах служили своеобразными ориентирами тем, кто искал свою роту, взвод, отделение.

Для капитана Нестерова, как и для многих других его боевых товарищей, сегодняшний день стал боевым крещением. Капитан не участвовал в рукопашной схватке, не водил в бой танки. Ему, выполнявшему ответственные обязанности заместителя начальника штаба танковой бригады, надлежало обеспечивать управление танковыми и мотострелковыми батальонами, руководить боевыми действиями, выполняя приказы и замыслы командира. Правда, передача танковых батальонов в оперативное подчинение стрелковым дивизиям в определенной степени снижала ответственность командования бригады за судьбы и дела батальонов. Командир и штаб с самого начала понимали, что такой порядок должен быть изменен.

Полковник Алексеев, побывав во всех танковых батальонах, доложил командующему армией генерал-лейтенанту Ф. Н. Ремезову о недостаточно серьезной продуманности противотанковой обороны: танки размещены без увязки с другими средствами в системе обороны. В результате этого командующий издал 12 ноября 1941 года приказ «Об организации противотанковой обороны армии», в котором потребовал использовать танки впереди стрелковых позиций, обязал обеспечить хорошую их маскировку, ни в коем случае не допуская размещения танков в одну линию. В то же время рассредоточение танковой бригады на площади в тысячу квадратных километров поставило в крайне затруднительное положение ее штаб. Плохо обеспеченный средствами радиосвязи, он не мог постоянно контролировать действия батальонов. Телефонной же связью через дивизионные и полковые узлы можно было воспользоваться только в период затишья, да и то не всегда. Однако командир бригады и штаб понимали, что и в этой ситуации их долг — обеспечить наибольшую эффективность использования танков.

После прорыва линии обороны Нестеров вместе с капитаном Чепковым и другими командирами оперативной группы, получив приказание полковника Алексеева, буквально в пять минут свернул командный пункт в Больших Салах и на штабном автобусе выбыл в хутор Щепкин.

Нестеров прежде не участвовал в боях, но хорошо представлял немецкую танковую атаку. Сегодня же, когда враг ошеломил, парализовал волю к сопротивлению, вызвал страх и растерянность у сотен людей, тревога и испуг на какое-то время овладели и им, человеком не робкого десятка. Это отступление еще раз показало, как необходимо сконцентрировать все силы танковой бригады.

Командным пунктом командира бригады в хуторе Щепкин стала обычная хата с небольшими оконцами. Капитан Нестеров при свете керосиновой лампы колдовал над картой. Располагая хоть и неполными данными о местонахождении танковых рот, батальонов, других частей и подразделений бригады и стрелковых дивизий, он наносил обстановку на карту. Другие командиры оперативной группы, бывшие тут же, на командном пункте, анализировали страшную картину боя, ее детали, замеченные каждым по-своему. Всех волновала судьба Алексеева, который сразу же после прорыва немецких танков и сдачи Больших Сал уехал в мотострелковый батальон: требовалось срочно перестроить оборону батальона. Однако полковник давно уже должен быть на хуторе. Уж не случилась ли беда? Обстановка тревожная, мог столкнуться с какой-нибудь разведывательной группой врага. Поэтому, как только открылась дверь и в ней показался полковник, сидевшие за столом обрадованно воскликнули: «Наконец-то!»

— Где Гаганов? Где Каранда? Налажена ли связь с Ростовом? Каковы потери? — на ходу снимая черное кожаное пальто, забросал Нестерова вопросами Алексеев. Необычно возбужденный, с осунувшимся за какие-то сутки лицом, он нервно ходил из конца в конец маленькой комнаты, слушал ответы капитана, уточнял детали и, посасывая трубку, старался успокоиться. Бросив взгляд на сидевших за столом штабистов, сказал с напускной грубоватой насмешливостью:

— Ну, что растерялись, носы повесили, думаете, немец вас и здесь достанет? Нет, немец привык культурно воевать, ночью он предпочитает пить кофе и отдыхать. А вот утром перегруппируется и попрет.

Алексеев подошел к столу, неторопливо надел очки в черной роговой оправе, всмотрелся в карту и от серо-черных квадратов, обозначавших село Большие Салы, провел пунктирную прямую стрелу к Ростову.