Танки - вперед!

— Согласно докладам контрразведки, поскольку в них участвуют лица, не принадлежащие к официальным государственным учреждениям, постороннего интереса к их передвижениям и встречам не обнаружено. Кроме того, в данном районе под предлогом розыска террористов запрещены все передвижения граждан и любого транспорта. Якобы жандармерией и армейскими частями разыскивается группа, собирающаяся устроить теракт в курортной зоне в связи с участием наших военнослужащих в многонациональных силах[10], - быстро ответил Эрню, стараясь опередить министра иностранных дел.

— Что же, полагаю, кроме Саара мы сможем претендовать на часть земли Баден-Вюртемберг. Если сочтем достаточно необходимыми эти земли для нас. Есть какие-то еще предложения, мсье? — Миттеран, выпрямившись в кресле и приняв горделивую позу, выглядел словно Наполеон после Аустерлица.

Обсуждение перспектив и возможностей начавшееся после этого, едва не перешло в банальную ссору. Особенно ожесточенный спор возник даже не о судьбе Баден-Вюртемберга, который единогласно решили постараться вырвать из загребущих лап советских коммунистов и их немецких союзников. Нет, этот вопрос решили быстро. Сделать такой маленький независимый лимитроф под французским влиянием никто из присутствующих не отказался. Основной же спор разгорелся вокруг Саара. Здесь находятся многочисленные залежи полезных ископаемых, хорошо развита транспортная инфраструктура, а в годы индустриальной революции появилось развитое промышленное производство. Неудивительно, что этот край издавна привлекал французов. В ходе революционных и наполеоновских войн Саар был присоединён к Франции, и лишь после окончательного поражения Наполеона регион вновь отошёл к немецким государствам. Присоединить край французы пытались и после Первой, и после Второй мировой войн. Но на проводившихся референдумах как правило побеждали сторонники присоединения к Германии. Зато теперь французы имели возможность реванша.

— Если в пятьдесят пятом треть голосовавших хотела присоединения к нам. То сейчас, при угрозе присоединения к коммунистической Германии, мы можем получить до двух третей голосов, — убеждал присутствующих Моруа.

— Зачем Франции аннексировать чужую территорию? Пусть будет свободный независимый Саарланд, как в пятидесятые, — возражал Шессон. — Экономика у нас уже интегрирована, включим в таможенный союз.

— Главное — создать предполье, пояс лимитрофов между нами и Советами, — заметил Эрню. — Так как Западная Германия явно не справилась и будет, самое вероятное, поглощена Восточной, нам надо воздействовать на земельные власти приграничья. Тогда мы получим несколько лимитрофов, обязанных нам своим существованием и защитой. По тем же соображениям присоединение этих лимитрофов к республике нежелательно. Ни с военной, ни с экономической точки зрения, — убеждать бывший журналист умел. Вот только и оппоненты мало чем уступали ему в умениях. Профессиональные политики, не люди с улицы. Поэтому спор затянулся надолго. В ход пошли всевозможные аргументы, от исторических до экономических. В пылу полемики спорщики несколько раз переходили на личные качества друг друга. Но каждый раз, опомнившись, извинялись и продолжали спор снова. Так продолжалось довольно долго. Пока Миттеран вдруг не прервал споривших, перебив очередного выступающего репликой.

— А зачем спешить? Пусть будут пока независимые лимитрофы. В Сааре много франкоговорящих. Так что со временем мы сумеем внушить им, что сами пришли к мысли о присоединении. С Баден-Вюртембергом будет сложнее… но это только значит, что потребуется больше времени.

Спорить с президентом никто не стал, хотя его вариант до этого всплывал в споре несколько раз и отвергался как ненадежный. Но как заметил как-то генерал Леба, возвращаясь с совещания: «У меня две звезды на рукаве, а у него — три. Как я могу с ним спорить?». И хотя сейчас совещались и спорили гражданские политики, а не генералы, ситуация оказалось совершенно аналогичной. Никто не захотел спорить с президентом.

На этом довольный Миттеран предложил закончить разговор. Но уходящий Моруа вдруг остановился и развернувшись к нему, задал вопрос.

— Франсуа, а выступление? Необходимо успокоить общественность, моих слов для этого будет мало.

— Да? А ты прав, мой дорогой Пьер. Что-то за всеми этими делами я совсем забыл об этом. Хорошо, что напомнил. Раз предварительная договоренность с русскими достигнута, можно обратиться к нации…

«Граждане Французской республики! — заявил Митерран в своем теле — и радиообращении к нации. — Я сделал всё возможное, чтобы спасти нашу страну от несчастий и ужасов ядерной войны, перед которыми меркнут все ужасы прошлых войн. Франция нейтральна. Война её не коснется, поэтому сохраняйте спокойствие!…»

И Жан-Жаки вместе с Клодами, Франсуа и Марианнами старались сохранять спокойствие, наблюдая, как на северо-востоке советские танковые дивизии ломают оборону «союзников по НАТО».