Танки - вперед!

Поэтому к сигналу тревоги самые ушлые успевают умыться, побриться и даже позавтракать. Чего сейчас в полном объеме Николай проделать не успевал. Решив, что небольшая щетина никого в таких условиях не потревожит, он выбрал возможность перекусить парой бутербродов и стаканом холодного чая. После чего подхватил тревожный чемоданчик и выскочил на лестничную площадку. По лестнице уже вовсю топали сапоги успевших собраться раньше него коллег.

С посыльным он столкнулся уже на улице.

— Тревога! — крикнул солдат на бегу и помчался дальше — отрабатывать маршрут оповещения.

Николай бегом домчался до дежурного, по пути отметив, что механики, уже спешат в парк. Одним из первых получив оружие, он, не дожидаясь прибытия остальных офицеров роты, тоже побежал к боксу своего взвода.

«Таак — вроде бы сделано все как учили: подогреватели работают, троса, смыкающие передний и задний ряд машин уложены на штатные места, механики деловито осматривают машину, отметил он, переодеваясь в комбез, — Что за шум? Ясно — прибыли остальные члены экипажей». Дальше все потекло по накатанной — загрузили имущество в машины, командиры танков проверили связь, приняли доклады механиков. Доложили Бергу, он передал доклад комроты. Потом командиры танков с флажками вышли на площадку перед боксом — это значило, что машины готовы к выходу, экипажи на местах. После этого только одна команда — «Вперед!». Но тревога учебная, из парка техника не выводится, если только выборочно по команде комбата или комполка, поэтому такой команды и не поступило. Пришла обычная команда отбоя и, после приведения техники в исходное состояние, офицеры отправились на разбор мероприятия. Наступал новый день, один из множества будничных армейских дней…

29.09.1983 г. СССР. Москва

По утренней, еще просыпающейся Москве, промчался кортеж, скрывшийся в Боровицких воротах Кремля. За ним проследовал еще один. Машина проехала ворота и покатила по чисто выметенным асфальтовым дорожкам. Внутри Кремля все было освещено, на асфальт из темной выси небес падали редкие, задумчивые снежинки. Зима еще не вступила в полную силу, но первое дыхание ее уже чувствовалось.

— Смотри-ка, разъездились, — стоявший на остановке одинокий, по раннему времени, прохожий с удивлением проводил взглядом уже вторую группу правительственных ЗИЛов, пронесшихся по улице. — Опять кто-то умер, что ли? — К восемьдесят третьему в Союзе уже привыкли хоронить престарелых начальников одного за другим, поэтому и первая реакция на все необычные события была именно такой. Однако на этот раз прохожий ошибся. Никто из членов Политбюро пока не умер, хотя одному из них осталось жить совсем немного — до конца месяца, о чем пока не подозревал ни будущий покойник, ни его коллеги.

Впрочем, сегодня, как и обычно, присутствовали не все. Первым прибыл многолетний «хозяин Москвы» Гришин, за ним — министр иностранных дел Громыко, а потом уже — Алиев, Романов, Устинов, Черненко и Щербицкий. Последним появился глава правительства Тихонов. Кроме того, в приемной сидели председатель КГБ Чебриков с большой красной папкой в руках и начальник Генштаба маршал Огарков, что сразу заставляло всех входящих насторожиться.

Все собрались в традиционно предназначенной для заседания высшего органа управления Советским Союзом (если не по закону, то — фактически) комнате. Сегодня на заседании присутствовал «Сам» — Генеральный Секретарь Андропов. После недавнего изменения методики лечения[6] он выглядел намного лучше, явно пойдя на поправку. И, как говорили «широко известные в узких кругах» люди, переехал из больницы в Кунцево, в которой лежал до этого несколько месяцев, домой.

Дождавшись, пока все рассядутся, Андропов встал, блеснув линзами очков на в прорвавшемся сквозь занавески солнечном луче.

— Товарищи, я срочно собрал вас, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, — тут Юрий Владимирович замолчал на несколько мгновений, видимо осознав явный плагиат известного всем произведения. В комнате стояла вязкая тишина. Все сидящие за столом почему-то смотрели не на стоящего Генсека, а на сидящих рядом с ним главу госбезопасности и начальника Генштаба. Многие выглядели взволнованными.

— Напомню, что в мае 1981 года на заседании Политбюро мы узнали о том, что США планирует ядерный удар по СССР. Силами КГБ и ГРУ была начата операция «РЯН» (Ракетно-Ядерное-Нападение). Целью этой операции было выявление приготовлений к нанесению ядерного удара по СССР и поиск возможностей для его предотвращения. К сожалению, — опять ненадолго замолчал Генеральный, — получены тревожные сигналы о возможном начале войны в ближайшее время. Прошу вас, Виктор Михайлович, — обратился он к Чебрикову.

Председатель КГБ встал, дождался, пока Генсек сядет, неторопливо открыл папку и столь же неторопливо начал доклад.