Танки

– К-куда же я побегу? – спросила она. – Тут же лес один кругом!

Вразвалочку подошёл Василий Кривич:

– Не беги, девка, стрельнет он тебя.

– В каком смысле «стрельнет»?

– В самом прямом. И будет иметь на то полное право.

– Да что это такое тут происходит, товарищи? – решил вмешаться подошедший Кошкин.

– Вот, пассажира поймали, товарищ Кошкин! – доложил ему лейтенант Мизулин.

– Пассажирку, – поправил его Кайрат.

– Лида, ты что тут делаешь? – спросил Кошкин. – И чего это ты так дрожишь? Замёрзла?

– Это она от страха! – констатировал завхоз Кириллов. – Здравствуй, Катаева Лида!

– Она дрожит, – уточнил Василий Кривич, – поскольку наш лейтенант её расстрелять собрался.

– Отставить расстрелы! – скомандовал Кошкин. – Это же наша сотрудница из конструкторского бюро. – Ты, значит, так в кузове тайком и ехала?

Лида, всхлипнув, кивнула.

– Небось, – пожалел её завхоз Кириллов, – себе ещё отбила там всё.

Лида, продолжая всхлипывать, помотала головой.

– И зачем, скажи на милость, ты с нами увязалась? – ещё раз спросил Кошкин.

– Увидеть Сталина.

– Понятно. Самого Сталина? Хорошо, увидишь…

– Но, товарищ Кошкин… – хотел было возразить лейтенант Мизулин, но потом вдруг резко сменил тему разговора:

– А что это за баллон с кислородом, про который вы говорили, товарищ Катаева?

– Да, да, – затораторила испуганная Лида, – он в любую минуту может взорваться. У него вентиль сбит, и тряпка масляная намотана…

– Вы предположили, что это диверсия?

– Да, но это не я сделала. Это кто-то другой, ещё в ангаре. И баллон как будто специально так поставили, чтобы он рано или поздно грохнулся. А я поймала его. Ни за что бы стучать не стала, просто я не могла его больше держать.

Кошкин спросил у неё:

– А в лаборатории ты кого оставила, Лидия?

– Семёнова, Михаил Ильич. Я ему весь план испытаний расписала. А от этого баллона срочно избавиться нужно. Там сто сорок килограммов давление. Неизвестно, сколько ещё времени вентиль выдержит. Это всё может взорваться в любую минуту. И взорвалось бы уже, если бы не я.

Лида отступила на несколько шагов от «ЗиСа».

– Замолчите, Катаева, – крикнул лейтенант НКВД. – Вы решили сорвать пробег?

– Давайте горячиться не будем, – остановил его Кайрат Жамалетдинов.

И Кошкин тоже остановил разъярённого молодого человека, положив ему руку на плечо:

– Успокойся, товарищ лейтенант.

А Лида, вдруг осмелев, заявила:

– Да пусть он меня расстреляет! Только баллон сначала уберите из кузова. Или хотя бы после убрать не забудьте.

В ответ на это Кошкин распорядился:

– Выброси этот баллон куда-нибудь подальше, Аркадий.

Завхоз Кириллов не поверил своим ушам:

– Сорок литров кислорода, Михаил Ильич! Вот так взять и выбросить? Что за щедрость такая?

Лейтенант Мизулин продолжал гнуть свою линию:

– Мы сейчас все поедем обратно! Я же вас просил, Михаил Ильич!

А Кошкин ответил завхозу:

– Ну, не выбрасывай, аккуратно поставь… Под ёлочку.

А потом он обратился к лейтенанту:

– Да не пыли ты, Петя.

Но тот и не думал «не пылить»:

– Это же намеренный срыв задачи государственной важности. Это преступление! Вы хоть понимаете, что за такое бывает?

– Вы мне вроде уже расстрел обещали, – нервно усмехнулась Лида.

– Ты шутить со мной вздумала?

Молодой человек энергично направился к девушке. Та инстинктивно отступила на шаг, а остальные дружно кинулись на лейтенанта, в очередной раз пытающегося выхватить пистолет.

– Не сметь ко мне прикасаться!

Механики-водители и Кошкин не грубо, но крепко удерживали Петра.

– Тихо, тихо…

– Всё-всё, Петр Андреевич! – сказал Кошкин. – Пошумели и хватит. Успокойся, дорогой.

Лейтенант Мизулин, тяжело дыша, отпихнул от себя механиков-водителей и поправил гимнастерку.

– Давайте спокойно, без криков всё обсудим, – предложил Кошкин, – и примем взвешенное решение. Что с Катаевой делать, а что – с баллоном. А потом спокойно поедем дальше. Ничего же пока не случилось.

И в этот момент раздался взрыв. Оглушённые люди попадали на землю. Осколками посекло немало деревьев вокруг, с шумом попадали скошенные, словно бритвой, ветки. Мощная взрывная волна ударила по грузовику, бочки с горючим в кузове вспыхнули, и кузов «ЗиСа» с грохотом разнесло на куски.

А затем наступила зловещая тишина.

* * *

Все были живы, но грузовик и весь груз оказался утрачен. Чудом уцелевшие люди были с головы до ног в грязи и копоти. Кошкин осмотрел остатки «ЗиСа». Лейтенант Мизулин нашёл свой обугленный чемодан.

– Ну, что же, – горько усмехнулся Кошкин. – Во всяком случае, что нам делать с баллоном, решать уже не надо.

– Теперь уже ничего решать не надо, – грозно сказал лейтенант НКВД. – Назад едем.

– А на такое вот твоё решение что повлияло? – спросил Кошкин, отводя лейтенанта в сторону.

– Разве, не очевидно? Это же диверсия! Среди нас враг. И его надо найти.

– Согласен. А зачем, как ты думаешь, он подстроил эту диверсию? Подумай хорошенько… Не для того ли, чтобы сорвать наши планы?

– Это уж точно!

– Ну, значит, если мы сейчас повернём назад – у него всё получилось.