Танки

– Это кто же вам такое сказал, лейтенант? По-моему, Катаева не пуста и не тщеславна. Она хороший специалист и искренне болеет за наше общее дело. Слишком молода, конечно, но это тот самый недостаток, который достаточно быстро проходит. А так – прехорошенькое создание, в которое при желании можно влюбиться с первого взгляда. Вы не находите?

– Не нахожу! И, давайте, прекратим разговоры на эту тему. Меня, например, гораздо больше сейчас волнует вопрос о том, кто мог сбить вентиль у баллона с кислородом?

– Он мог сбиться сам от езды по пересечённой местности. Просто недостаточно хорошо его закрепили, – предположил Кошкин.

– Ага, и тряпка масляная на него тоже сама намоталась…

* * *

Танки двинулись на северо-восток, а завхозу Кириллову и Лиде Катаевой, оставленным на дороге, был дан приказ идти до ближайшего пункта связи и вызвать помощь с завода. А куда было идти? Недалеко находилась какая-то деревня, но есть ли там связь?

В любом случае, нужно было привести себя в человеческий вид, и Лида пошла на ручей смыть с себя пыль и копоть. И она совершенно не обратила внимания на то, что за ней из укрытия наблюдает какой-то мрачного вида бородатый тип…

Уже совсем стемнело. Аркадий Кириллов быстро и умело разжёг костер. Пламя поначалу шипело, не желая подчиняться, но потом дело пошло веселее. Запасливый завхоз достал из портфеля, который он никогда не выпускал из рук, кое-какую закуску и припасённую на всякий случай плоскую фляжку. Наверное, этот самый «всякий случай» наступил, так что же себе отказывать в простом человеческом удовольствии…

Но куда же запропастилась Катаева? Аркадий Павлович обошёл вокруг того, что осталось от «ЗиСа» и крикнул:

– Лида! Давай сюда! Скоро совсем ночь наступит! Ты где?

Потом он прислушался, затем снова крикнул:

– Ли-да!

Лагерь лесных бандитов

Было уже очень поздно, когда бородатый Дмитро Андриевский вбежал в дом главаря своей банды. Тому на вид было лет шестьдесят и звали его Тарасом Тимофеевичем Маркиным. Однако все уважительно величали его Батей. В данный момент Тарас Тимофеевич ужинал, но рассказ Дмитро заставил его оторваться от этого приятного занятия.

– Кто такие? – переспросил его Дмитро. – Да кто их разберёт. Но они на гусеницах. Может, это тракторы, а может – вездеходы. Там не поймёшь, всё брезентом затянуто. Фары светят. Сверху добра всякого навалено видимо-невидимо.

– Добра говоришь? – уточнил Маркин, и глаза его жадно загорелись.

– Да точно говорю, Батя, там его под самое никуда. Вот, гады, наворовали.

– А если это военные?

– Да какие военные? Гражданские. Там их всего-то пятеро… Может… Точно не больше. И через лес идут. А кто по своей воле через леса и болота попрёт, когда неподалёку хорошая дорога есть? Ясное дело – только ворюги.

– Ворюги…, – задумался главарь банды. – Учись у них. Вишь, целыми тракторами гребут. Не то, что мы…

– Так я и говорю… В смысле, поучиться бы у них.

– Поучиться… – задумчиво протянул Тарас Тимофеевич.

– Давай, захватим их! – предложил Дмитро. – А то что они – как у себя по огороду…

Главарь резким движением отодвинул миску и скомандовал:

– Быстро, собирай людей. Трактора и нам тоже пригодятся.

Дмитро кивнул и поспешно вышел.

* * *

Таких вот «бать» и «бородатых» бродило много в то время по лесам, и на Украине, например, их часто называли борцами за независимость. На самом деле, это были банальные бандиты, бывшие белогвардейцы и беглые преступники, а очень скоро их нарекут «фашистскими прихвостнями». Немало таких «борцов», не желавших жить по советским законам, с конца 1930-х годов действовало на территории Белоруссии и южных областей России.

Тарас Тимофеевич Маркин когда-то имел прямое отношение к Организации украинских националистов, сформированной на так называемом «Великом сборе украинских националистов» в январе-феврале 1929 года, проходившем на территории Западной Украины, входившей тогда в состав Польши. Возглавил эту организацию бывший офицер австро-венгерской армии Евгений Коновалец, и целью ОУН была борьба за создание независимого украинского государства. После ликвидации Коновальца агентами НКВД в 1938 году новым лидером ОУН стал Андрей Мельник. Но потом в рядах организации произошёл раскол: молодое крыло ОУН во главе со Степаном Бандерой оказалось недовольным политикой Мельника. В 1934 году за убийство польского министра внутренних дел Перацкого Бандера был приговорён к пожизненному заключению, но его освободила начавшаяся в сентябре 1939 года Вторая мировая война.

Ещё до нападения фашистской Германии на СССР оуновцы попытались развернуть активную деятельность на Украине, и во Львове было провозглашено «независимое украинское государство». В это время советские органы безопасности занимались в основном «польским контингентом», и им было не до украинцев, поэтому последние получили в этом смысле некоторый карт-бланш.