Танкисты Гудериана рассказывают. «Почему мы не дошли до Кремля»

Русские оставили на месте почти половину мотоциклов роты. Похоже, из-за сильного мороза они просто не сумели их завести, поэтому мотоциклы были сожжены.

Когда об этом позорном эпизоде стало известно командованию, были наказаны все, кто находился той ночью в Колодезной. Командир полка полковник Хернлейн приказал 17-й (мотоциклетной) роте спороть с рукава нашивку с надписью «Grossdeutschland» до тех пор, пока позор не будет смыт. Лейтенанта Хенке сместили в командиры взвода, а ротным командиром назначили обер-лейтенанта Боровски.

Впрочем, это было одно из самых мелких событий 5 декабря, так как в этот день русские, подтянув свежие сибирские дивизии, перешли в генеральное наступление».

А вот рапорт командира 1-й роты I батальона от 6 декабря: «Примерно в 02.00 все дома горели. Гренадеры не двигались, вместо этого они стояли в каком-то оцепенении. Если они попадали под огонь, то безмолвно передвигались на другое, более темное место.

Откуда-то слева, совсем рядом, послышались дикие крики. Винтовочные пули и осколки с визгом ударили по деревьям. Наш собственный ружейный огонь в этом направлении слабел. Несколько маленьких фигур вылетели на свет костра. Не осталось никаких сомнений – русские в деревне. Наши часовые, захваченные врасплох, мертвы. 2-я рота убыла, 3-я занимала позиции на другом конце деревни, подразделения 1-й и 4-й подходили. Командир 4-й роты собрал своих солдат, а потом пошел навстречу противнику с небольшим отрядом. Приказы никто не отдавал, каждый был сам за себя. Это была битва на выживание. Каждый сам ставил себе задачу. Мы знали и доверяли товарищам в такой ситуации, это вселяло уверенность.

Наши силы были практически исчерпаны, но никто об этом не говорил. Что в этом проку? Кто будет слушать наши жалобы?

Несколько человек погибли от плотного ружейного огня. Подошел обер-лейтенант Рихтер из 4-й роты. На нем была фуражка с яркой кокардой. «Только держаться! Вперед!» Он был спокоен, как всегда. Его ординарец видел, как русский целится из-за дома, как раз когда обер-лейтенант был хорошо освещен ярким пламенем пожара. Он рухнул и через пару минут был мертв. Никто не заметил даже следа волнения в бою на его лице. Он делал все совершенно спокойно, даже пожертвовал жизнью.

Мы откатились назад, наши усталые ноги еле передвигались по снегу глубиной по колено. Гренадеры 4-й роты несли с собой тело погибшего командира.