Танкисты. Новые интервью

В январе 44-го пошли в наступление с Пулковских высот. Перед атакой артподготовка – полтора часа беспрерывного огня! «Катюши», минометы, гаубицы, все бьют – сплошное зарево! Пошли вперед, а поле прямо черное, снега почти нет. Все перемешано с землей. Думаем, все, ребята, здесь нам будет полегче. Но ничего подобного: немцы нас тоже хорошо встретили. Я там и на минах подрывался, и с двумя пробоинами однажды из боя вышли. Там, где поддерживающий каток и опорный, сразу две дыры от 75-мм болванок, по-моему. А был еще случай – так попали, что башня аж треснула, и возили на завод ремонтировать. Но самое страшное – это попасть под огонь 88-мм зенитки. Когда пошли в наступление, нас предупредили: «Будьте осторожны, впереди зенитки!» В общем, наступали через Красное Село, Гатчину, а когда с Луги повернули на Псков, я опять сгорел.

Пошли в атаку, и немец вот так выстрелил и пробил борт. Машина загорелась, все сразу выскочили. Кругом все рвется, а как назло, место совершенно ровное, даже негде спрятаться. Так я добежал до единственной большой воронки, в нее кинулся, а там лужа по пояс. Это же 1 апреля, все таять начало. Сколько-то посидел в этой луже, чувствую, у меня что-то течет. Посмотрел, а это из меня алая кровь хлещет… Только тут понял, что ранен. Как написали врачи – слепое осколочное ранение правой части грудной клетки. Надо перевязаться, а на мне и нательная рубаха, и ватная безрукавка, да сверху еще комбинезон. Причем этот осколок так хитро попал, что ни в санбате, ни в госпитале не решались его удалять.

Помню, в госпитале на консилиуме врачи стали совещаться. А среди всех молодых сидела одна пожилая женщина, и она сказала примерно так: «Мы вот тут подумали, давайте не будем грудную клетку вскрывать. Парень молодой, красивый, давайте посмотрим, что еще можем сделать». И действительно, как-то по-другому его достали. А пока не достали, прямо житья не было.

Четыре месяца отлежал в госпитале. Когда уже на поправку пошел, один старший лейтенант начал меня агитировать: «Слушай, ты что думаешь, опять в танкисты вернуться?» – «Да». – «Да брось ты эти танки! Вот в пехоте у тебя всегда с собой саперная лопатка. Ямку копнул и голову в нее…» Вот такие толкования тоже были (смеется).

А из батальона выздоравливающих меня забрал «покупатель» на 3-й Прибалтийский фронт, и я попал в 51-й танковый полк. Но в нем уже не тяжелые танки, а Т-34–85. Я-то КВ как свои пять пальцев знаю, а на этой машине мне, конечно, все непривычно, необычно. Ничего, освоился. Вот только как подбирали экипаж, не знаю. Но помню, что механиком был такой парнишка, слабенький совсем. Он, бедняга, начинает выжимать рычаг – тормозит, так прямо сам ползет. Я все переживал, ну не дай бог…

Но в этом полку я отвоевал немного. Освобождали Эстонию и Латвию. Пока до Риги дошли, опять почти весь полк полег… Помню, со мной на пополнение прибыл один парень, так их машину ночью отправили на задание. Пошли в разведку боем, и, видимо, на фугас машина нашла, потому что ее вообще разбросало… Это противотанковая мина гусеницы рвет, пару катков отрывает, а так, чтобы в куски… Точно фугас!

В Ригу ворвались, а там же две части – старая и новая, Даугава их разделяет. До речного порта дошли, помню, забор свалили и начали поддерживать огнем пехоту, которая переправлялась. Сколько-то снарядов побросали, и наступила тишина. Тут зашел разговор: «Надо бы хоть чем-то перекусить!» А мы как раз НЗ получили. Достали его, сухари, воду. Тут кто-то предложил: «А давай не в танке есть!» Вылезли, только настроились покушать, откуда эта мина прилетела? В общем, изрешетило весь забор, у которого мы стояли. Смотрим друг на друга: «Живой?» – «Живой!» – «Не ранило?» – «Да ну его, пошли в танке поедим!»

Когда бои закончились, долго сидели не у дел. А потом нас четверых вызвали в штаб: «Направляем вас в Горький, новые танки получите!» Там же Сормовский завод тоже танки делал. Ладно, думаем, посмотрим, как там в тылу живут. А в Горький приехали, нам говорят: «Завтра с вами побеседует генерал». Он нас поспрашивал, как воевали, какие награды, есть ли ранения? А потом вдруг говорит: «Вижу, ребята вы боевые, поэтому я вас направляю в учебный танковый полк. Будете учить последний курс!»