Танковый таран. «Машина пламенем объята…»

Танкисты и десантники искали кавалеристов генерала Белова, но те сами нашли их. Пару дней спустя на танки наткнулся разъезд всадников. Поначалу солдаты схватились за оружие, чуть до стрельбы дело не дошло. Только наведенные в упор танковые пушки охладили пыл горячих рубак.

— Лошадники, вашу мать! — выругался гвардии капитан Горелов, вылезая из люка.

Он уже был готов отдать приказ стрелять на поражение по неизвестно откуда появившимся фигурам в белых маскхалатах и с «перебинтованными» карабинами.

— «Трактористы», бога мать! — Не остались в долгу разведчики-кавалеристы. — Мы вас, почитай, уже пару дён шукаем.

После такой «горячей встречи» выпили по пятьдесят граммов неразбавленного спирта. Чтоб согреться и за содружество родов войск. Потом конники препроводили гвардии капитана Горелова в штаб к генералу Белову.

Кавалерийский корпус остановился на постой в небольшой деревеньке. Небольшой гарнизон гитлеровцев кавалеристы взяли в клинки — тихо, ночью. Местные жители, почти сплошь старики, и поверить не могли такому чуду: красные конники в тылу у гитлеровцев!

Танкистов и десантников определили на постой, накормили, истопили баньку. Люди впервые за трое суток смогли отоспаться.

Штаб находился в избе на отшибе, опытный командир знал, что стервятники Геринга охотнее бомбят избы в центре деревни, предполагая там наличие штабов, госпиталей и казарм.

Со стороны кузницы слышался лязг и тяжелые удары. Там кузнец подковывал лошадей.

У опушки леса на вытоптанном пятачке сержанты тренировали пополнение. Генерал Белов разрешил комплектовать подразделения кавкорпуса за счет добровольцев из местных жителей и из партизан.

Горелов, пригнувшись, вошел в штабную избу. Свет едва попадал сквозь мутные стекла, под потолком висела лампа «летучая мышь». Из соседней комнаты слышался ритмичный цокот: радист работал на ключе, передавая шифрованное радиосообщение на Большую землю.

Генерал сидел за столом и что-то писал в свете яркой карбидной лампы — немецкого трофея. Нос с горбинкой, короткая щеточка усов аккуратно подстрижена. Лицо открытое, худощавое, внимательный взгляд темных глаз, который не упускает ни единой мелочи.

— Здравия желаю, товарищ генерал! — Горелов бросил правую ладонь к танкошлему.

— Здравия желаю, товарищ гвардии капитан. Докладывайте.

— Десантировались более двух суток тому назад в квадрате 19. В районе сброса приняли бой с гитлеровским карательным отрядом, приблизительно численностью до батальона. При поддержке двух… виноват, трех броневиков и одного танка. Прорвались с боем. Приказ — поступить в ваше распоряжение и вести активные боевые действия с вами и с десантниками.

— Что ж, это хорошо, — улыбнулся генерал, в уголках глаз собрались лучики морщин. — Такая помощь, да еще и с танками, нам как раз нужна. Мы действуем сейчас во вражеском тылу, фактически в окружении. И тем не менее наносим противнику ощутимые потери. — Генерал-кавалерист вызвал ординарца и распорядился о чае. Потом продолжил: — Сейчас действуем автономно. Ставка не разрешает пойти на соединение с 33-й армией генерала Ефремова. — Генерал Белов посуровел, морщины на моложавом лице обозначились резче. — Ладно, пока отдыхайте, а завтра уходим в рейд. Можете быть свободны.

— Есть!

* * *

Павел Алексеевич Белов был фигурой колоритной. Опытный конник, он начинал службу еще гусаром в Первую мировую войну. В конце 1917 года был юнкером, курсантом Киевской школы прапорщиков.

Потом с июля 1919 года Павел Белов участвовал в Гражданской войне: командовал кавалерийским взводом, эскадроном, был помощником командира полка. В 1922–1926 годах был командиром кавалерийского полка. Гражданская стала для него не только школой мужества, но и школой тактического мастерства. Скорость и маневр решали гораздо больше, чем окопное сидение под Верденом.

Будущий командир кавалерийского корпуса участвовал в походе советских войск на Западную Украину в 1939 году. А после — с октября 1940 года — командовал горнострелковой дивизией.

За два месяца до начала войны, в марте 1941 года, Павел Алексеевич Белов назначен командиром 2-го кавалерийского корпуса, который с началом Великой Отечественной войны непрерывно участвовал в боях на Южном фронте. Во время Киевской операции, закончившейся разгромом советских войск на Украине, кавалерийский корпус Белова, одно из немногих наших соединений, вел успешные оборонительные бои на направлении Ромны — Штеповка. И это во многом была заслуга командира, тактически грамотного и опытного. За эти бои командир корпуса был награжден орденом Ленина.

С ноября 1941 года кавалеристы Белова участвовали в Московской битве, и особенно отличились в оборонительных боях под Тулой. А под Каширой отважные кавалеристы практически в одиночку отбили наступление мотомеханизированных и танковых подразделений Гудериана.

Николай Горелов тоже воевал тогда там, под началом не менее легендарного командира — полковника танковых войск Катукова. Гвардии капитан помнил, с какой силой перли ненавистные «панцеры» на Москву и каких трудов и какой крови стоило их остановить.