Танцор меча

– У нас нет выбора, – она спокойно встретила мой взгляд. – Ты убил их родителей, ты перерезал связь. Теперь ты в долгу перед ними.

– Аиды! – выругался я. – Будь я проклят, за то, что связался с сумасшедшей женщиной с Севера с ее сумасшедшими Северными принципами. И вообще… слушай, кажется ТЫ хотела убить самку, так что не надо делать из меня злодея.

Глаза под бледными, выгоревшими бровями горели сверхъестественным голубым огнем.

– Ты такой, какой ты есть, танцор меча.

Я вздохнул, признавая свое поражение.

– Ладно, сейчас мне нужно поспать. Обсудим все, когда проснусь.

Дел тут же прекратила дразнить котенка.

– Но ты же говорил, что мы только наберем воды и передохнем и тут же…

– Точно. Но теперь я не могу никуда ехать, пока не посплю, – она удивленно смотрела на меня. – Баска, когти песчаного тигра отравлены. Тигру достаточно лишь зацепить жертву, а потом он может спокойно дожидаться, пока яд парализует ее… чтобы киска могла насладиться свежим мясом, – я показал на свое бедро. В бассейне вода смыла кровь, но теперь горячие капли снова медленно стекали по ноге. – След неглубокий, но лучше мне поспать. Так что если ты не возражаешь… – я едва не застонал, когда опускался на бурнус рядом с котенком. Котенок вздохнул во сне, и уже через секунду я погрузился в забытье.

6

Круг. Тонкая линия, прочерченная в песке. Темная на светлом. Маленький круг, ограниченный неглубокой ложбинкой на шелке горящего песка. Было очень тихо, но я слышал отчаянный крик круга, жаждущего крови. Я чувствовал ее запах.

Я молча выскользнул из бурнуса и он опустился к моим ногам. Мягкий шелк скользил с шипящим шепотом. Легкая ткань ненадолго поднялась волной, а потом растеклась ярко-коричневым пятном по песку. Как темная бронза на слоновой кости.

Я развязал сандалии, скинул их и ногой отбросил в сторону. Привычно расстегнул перевязь и бросил ее на сандалии: горка гибких кожаных ремней, потемневших с годами от пота. Но еще до того, как перевязь успела опуститься на песок, я вытащил из ножен меч.

Разящий, чье имя уже вошло в легенды. Голубая сталь, золотая рукоять. Блеск меча слепил глаза.

Я подошел к краю круга. Я ждал. Песок под ногами стал горячим, но из этого тепла я и черпал свою силу. Для меня, рожденного и выросшего в пустыне, Южное солнце было источником энергии.

Мой противник повернулся ко мне лицом. Как и я, она сбросила сандалии и бурнус и осталась только в короткой тунике из мягкой кожи, расшитой по краям голубыми руническими узорами. Как и я, она держала меч. Жемчужно-розовый клинок, в котором под тонким слоем металла извивались чужие, враждебные тени.

Я смотрел на меч. Он не успел коснуться меня, поскольку танец еще не начался, но я уже чувствовал дыхание смерти. Холодное, такое холодное, тянувшееся к моей душе. И под опаляющими лучами солнца я поежился.

Дел запела. Запела Северную песнь.

Сознание вернулось одним толчком и я понял, что действительно поежился, потому что Дел положила свою прохладную и мягкую ладонь на мой лоб.

Ее лицо склонилось над моим. Прекрасное, молодое, непреклонное. Почти безупречное по своей красоте, под нежностью которого скрывались твердость металла и обжигающая острота стали.

– Жар спал, – сказала она и убрала руку.

Через секунду я перекатился на бок и приподнялся на локте.

– Сколько?

Она отошла в сторону и присела у стены камней. Руки отдыхали на бедрах.

– Всю ночь. Ты бредил. Я промыла рану.

Я посмотрел в ее искренние глаза и снова встретил взгляд равного мне противника, готового войти в круг. За ее левым плечом, в ножнах спокойно висел Северный меч. Блеск изрезанного узорами серебра, казавшегося снежно-белым под яркими солнечными лучами, резал глаза. Я вспомнил свой сон и задумался, что же мог наговорить в бреду.

Но спросить почему-то не решился.

Она снова надела алый бурнус и распустила волосы. Кожа на носу стала еще краснее и в ближайшее время должна была потрескаться и облупиться. Светлые-светлые волосы и голубые-голубые глаза подчеркивали разницу между Севером и Югом, хотя я понимал, что главное отличие было не внешним, а внутренним. Мы воспитывались в разных мирах и поэтому мыслили по-разному.

И между нами вставала стена.

Я осмотрелся. Дел знала, что делала. Пока я спал, она собрала вещи и оседлала лошадей. Животные, низко свесив головы и прикрыв глаза, чтобы не раздражал свет, грустно ожидали отправления. Местами кожа их подрагивала. Жеребца и серого изводили назойливые насекомые.

Я повернулся к Дел, собираясь сделать ей комплимент, а она уже протягивала мне ломоть поджаренного мяса. Я сразу понял, что это была не кумфа.

Для пробы я коснулся его языком.

– Песчаный тигр, – сообщила Дел. – Я решила, что самец будет слишком жестким и приготовила самку.

Откусить я успел, но проглотить не смог. Мясо застряло в зубах и мне показалось, что рот был переполнен, хотя кусок был небольшим. Сама ИДЕЯ съесть животное, в честь которого меня назвали, напоминала мне каннибализм. Дел не улыбнулась.

– В Пендже едят то мясо, которое сумеют достать, – ее глаза сверкнули.

Я нахмурился, прожевал, но ничего не ответил.