Танцоры на Краю Времени: Хроники Карнелиана [ Чуждое тепло. Пустые земли. Конец всех времен]

— Все будет замечательно, Амелия.

Локомотив парил, минуя башни, горы и скалы.

— Мое чувство долга… — начала она.

— Пусть оно останется при тебе. В моем мире другие ценности, это не Бромли. Вспомни, как тебя ценят и почитают.

— По-детски безрассудно. Я хочу, чтобы меня уважали за великодушные и благородные поступки.

— Твой поход к Гарольду — это было «великодушие»? — взгляд Джерека был чист и ясен.

— Думаю, да. Самопожертвование…

— «Самопожертвование» — это совсем другое. И это была «благодетель»?

— Совершенно верно.

— И «благопристойно»?

— Ну, это очень запутанное понятие.

— Нет, ответь мне, ты считаешь свои действия «благопристойными»?

— Надеюсь, что это так.

— А если ты не сможешь сохранить эти дары твоего Времени, ты предашься — как это… «лени» и «злу»?

— Нет, это недостойно…

Они стояли рядом с локомотивом.

— Насколько я помню, быть «бедными» недостойно в Бромли?

Амелия улыбнулась.

— Действительно, это так. Но я не разделяю подобный взгляд. В Бромли я занималась благотворительной работой, пытаясь помочь беднякам, насколько было в моих силах. Наше общество собирало средства для поддержания бедных…

— И эти «бедные» — это те, на ком ты могла упражняться в «достойности» и «самопожертвование». Я понял.

— Нет, Джерек. Наше общество пыталось облегчить их существование, найти места для безработных, лекарства для больных. Мы хотели, чтоб не было бедных…

— А чтобы ты делала, если бы они исчезли?

— В этом огромном мире столько проблем. Язычники должны быть обращены в веру, тираны должны устыдиться. Конечно, нищета — самая важная из них…

— Я сотворю для тебя несколько оборванцев, дорогая.

— Это будет жестоко с твоей стороны. Перед тем, как понять, что движет твоим миром, я очень осуждала его, но это в прошлом. Он иррационален и неподвластен переменам. Измениться придется мне. — Слезы появились у нее на глазах. — Я должна привыкнуть к власти вечности и вихрю танца, жестокого своим однообразием — танца на Краю Времени, где все движения одинаковы, и лишь партнеры могут…

— У нас есть наша любовь, Амелия!

Она была расстроена.

— Как ты не видишь, Джерек, что за нее я и боюсь больше всего. Что за любовь вне времени, вне смерти.

— Но это любовь без уныния и печали.

— И без цели?

— Любовь есть любовь.

— Ты должен научить меня поверить в это, дорогой!

Глава двадцать шестая Свадебные колокола в конце времени

Они начали новую жизнь, как муж и жена. Она должна стать Амелией Карнелиан, она настаивала на этом. В своем саду они посадили новые семена и луковицы. Амелия вернулась к учительским обязанностям, обучая Джерека чтению и письму. Она открыла в себе много нового, ее взгляды на супружескую измену, несколько смягчились, Амелия нашла покой и счастье. И все-таки, хотя солнце светило, а дни и ночи сменяли друг друга с регулярностью, необычной в конце Времени, смены времен года не было. Амелия боялась за свой урожай. Она заботилась о рассаде, но ростки все не появлялись, и однажды она решила раскопать кусочек земли, чтобы посмотреть, как поживают ее картофелины. Джерек подошел к ней в момент лихорадочных раскопок. Потрясенная Амелия показала ему на испорченные клубни. Все семена, любовно посаженные ею, погибли.

— Они просто были старыми, — предположил он.

— Нет, мы пробовали их. Эти точно такие же. Дело в земле. Как и все в этом мире, почва оказалась бесплодной, Джерек. — Она бросила лопату и пошла в дом. Джерек чувствовал ее боль, вновь оказавшись бессильным облегчить ее. Они подошли к окну и грустно смотрели на свой безжизненный сад.

— Мираж, — сказала она.

— Мы сделаем землю, Амелия, специально для урожая.

— Да, возможно… — она попыталась взять себя в руки, но попытка не увенчалась успехом. — Вот и твой отец, подобно Ангелу Смерти, пришедший на похороны моих надежд.

Действительно, по извилистой дорожке упругой походкой бодро шествовал Лорд Джеггед, махая ей рукой.

Джерек пригласил его. Он оказался в веселом настроении.

— Время пришло. Цепь закончена. Я дал миру прожить еще неделю, чтобы установить период петли, затем мы спасены навечно. Мои новости расстроили вас?

Джерек ответил за Амелию.

— Лучше не напоминай нам о способе, которым поддерживается мир, отец.

— Вы ничего не заметите.

— Достаточно того, что произошло, — пробормотала она. Иллюзии надоедают, Лорд Джеггед.

— Зовите меня отцом, — он уселся на краю, вытянув ноги. — Я думал, вы счастливы теперь. Жалко.

— Если человеку предлагают вечную иллюзию, после настоящей жизни, он может немного поворчать, — сказала она с показной иронией… — Мой урожай погиб.

— Я понимаю тебя, Амелия, — ответил он. — Что с тобой, Джерек?

— Я переживаю за Амелию. Ее счастье — мое счастье. — Он улыбнулся. — Я — бесхитростное создание, отец, как меня уверяли.

— Да, — потянул Лорд Джеггед. Он наклонился вперед и хотел сказать что-то еще, когда, в отдалении через раскрытое окно послышался звук.

Они прислушались.

— О, — сказала Амелия. — Это оркестр!

— Что? — спросил Джерек.

— Музыкальный оркестр, — уточнил его отец. Он выскочил из дома. — Давайте посмотрим.