Танцовщица Гора

— Однако теперь Ты уже не столь напугана, — заметил Хендоу.

— Нет, — признала я.

— Почему же? — поинтересовался он.

— Торги закончились, — ответила я. — Теперь я — проданная рабыня. Для меня это уже позади. Мой господин вызвал меня к себе, оказав тем самым мне честь, ведь у него есть много девушек. Господин был настолько любезен, что выразил свое удовлетворение такими мелочами как красивое лицо и хорошая фигура, и поверил, что я смогу оказаться удовлетворительной в более существенных делах. Также, он сообщил мне, что мои старания языком и губами на его ногах не были ему полностью неприятны.

— Для рабыни, пока еще плохо знакомой с ошейником, — уточнил он.

— Да, Господин, — испуганно отозвалась я. — Конечно, Господин. Спасибо, Господин.

— Мне показалось, что Ты была не слишком рады тому, что тебя купил именно я, — заметил Хендоу, и я замерла, боясь даже пошевелиться. — Возможно, Ты находишь меня толстым, и даже отвратительным? По крайней мере, некоторые женщины рассматривают меня именно так.

Я молчала, стояла на коленях, и боялась даже пошевелиться.

— Признаться, иногда, когда мне становится скучно, я развлекаюсь тем, что унижаю таких особ, делая так, что они, несмотря на все их нежелание, не могут жить без моего прикосновения.

— Да, Господин, — пролепетала я.

— Мне доставляет удовольствие видеть, как они ползают по мне на своих животах, жалобно умоляя использовать их.

— Да, Господин, — совсем тихо прошептала я.

— Возможно, Ты тоже находишь меня толстым и отвратительным, — предположил Хендоу.

Я задрожала и, еще ниже опустив голову, уставилась в пол.

— Впрочем, как раз это не имеет никакого значения, — усмехнулся он. — Ты — моя рабыня.

— Да, Господин.

— Ты и так по щелчку моих пальцев, обязана бегом тащить ко мне свою задницу, а потом покорно, нежно и отчаянно делать все возможное, чтобы доставить мне удовольствие.

— Да, Господин, — всхлипнула я.

— У нас с тобой еще будет достаточно времени для таких развлечений, — пообещал он. — И кстати, можешь не бояться, я не был рассержен, тем, что твое выступление на торгах было смазано в конце твоей продажи.

— Господин?

— Кейджере иногда позволено быть охваченной ужасом, — пояснил мужчина.

— Спасибо, Господин, — несколько нерешительно поблагодарила я его.

— Кроме того, возможно, это смутило кое-кого из претендентов, — продолжил толстяк, — не дав им сделать предложение более высокой цены. Таким образом, это сыграло мне на руку, позволив немного сэкономить.

Я мочала, уставясь в пол. Получается, я сама сыграла ему на руку.

— Подползи ближе, — приказал Хендоу.

— О-о-ой, — вскрикнула я, вздрогнув от его прикосновения.

Из моих глаз сами собой брызнули слезы, и я, наклонившись вперед и вцепившись руками в подлокотник кресла в котором восседал Хендоу, сама постаралась прижать себя к его руке. Моя голова сама легла на его левое колено.

— Я так и думал, — кивнул мой хозяин. — Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза.

Стоило мне встретить с его глазами, как я утонула в них. Меня снова охватил неконтролируемый страх перед этим толстяком.

— Да, — сказал он, не отрывая взгляда от моих глаз. — Ты — рабыня. И это — все, чем Ты можешь быть.

— Да, Господин, — прошептала я.

— Встань на колени на прежнем месте, — велел мне Хендоу.

Я встала на колени где было приказано, и сквозь слезы, застилавшие мои глаза, посмотрела на возвышавшуюся надо мной тучную фигуру.

— Колени держи широко расставленными, — напомнил мне мужчина.

— Пожалуйста, Господин! — взмолилась я.

Одного его взгляда мне хватило, чтобы понять, что мольбы бесполезны. Я не мешкая ни секунды, широко раздвинула колени, приняв позу считающуюся самой подходящей для того вида рабынь к которому я относилась.

— А знаешь, если бы не знал, что Ты точно девственница, ни за что бы в это не поверил, — задумчиво, сказал толстяк. — Интересно было бы посмотреть, на что Ты будешь похожа, когда тебя вскроют, и будут регулярно использовать. Вероятно, у нас даже не возникнет необходимости поощрять тебя плетью.

Я, потупившись, молчала, не смея заговорить.

— Впрочем, плеть всегда будет рядом с тобой. Она всегда может быть применена, если вдруг потребуется освежить твое понимание своего статуса, или твое служение окажется, хотя бы на йоту меньше совершенного, — предупредил меня Хендоу.

— Да, Господин, — только и смогла выговорить я.

— Возможно, у тебя, впав в ступор от страха, и получилось одурачить других, — усмехнулся мужчина, — но меня этим не проведешь.

— Господин?

— Под твоим страхом, я разглядел красавицу и рабыню, — пояснил он.

— Я, также рассмотрел в тебе танцовщицу, особенно это было заметно в твоих переходах от одной рабской позы к другой. Уже тогда я понял, что Ты или была танцовщицей, или серьезно обучалась танцам. Ну и конечно, твоя реакция на ласку работорговца была очень показательна. Это заметил бы даже тарларион.

— Да, Господин, — прошептала я, густо краснея, и опуская голову.

— Но, на самом беле, для тебя это, конечно, была крайне слабая и ограниченная реакция, по своей силе далеко ниже того уровня, который мог бы ожидалось от той у кого имеется такая степень чувствительности.