Танцовщица по найму

– Здесь вы находите ошибку, а это значит, что уже спорите со мной своей неверной мыслью. Для того чтобы начать не соглашаться с человеком, то есть спорить, совсем не обязательно знать его имя. То же самое можно сказать, когда один внезапно решит влюбиться. Ведь любовь не спрашивает, а просто появляется. При этом то, как зовут другого человека, становится совершенно неважным. Ведь так?

Фаридэ кивнула, смутившись. Она понимала его слова и одновременно чувствовала, что для нее отчего-то это действительно прямо сейчас не имеет значения. Они шли по больничному коридору, а девушке представлялось, что они находятся где-то не в столь мрачном месте. Она с интересом слушала, соглашалась и смеялась. Когда же парень начал описывать события своего дня, Фаридэ растрогалась бесповоротно.

– Или, возьмем соль моей истории. Сегодня я, как ни в чем не бывало, ехал по Бомбею на велосипеде, и тут – бац – какой-то лихач-таксист вышибает из-под меня мой транспорт, и я чуть не ломаю себе ногу. И что вы думаете, разве интересно ему оказалось мое имя? Ни в коем случае, понимаете? Так что большинство из всего, что мы хотим знать, – это не больше чем общественные правила. Мне нравится быть не таким, как говорят эти правила, но вам я все-таки дам знать, как меня зовут, если вам это по-прежнему интересно, – парень вопросительно посмотрел на спутницу.

– Уже не так важно, как было вначале. Вам удалось меня убедить. Похоже, это ваш талант.

Парень собирался что-то ответить, когда кто-то выкрикнул с лестницы:

– Басу, вот ты где! А я потерял тебя, Кумар, кстати, тоже. Беги к нему.

– Спасибо, друг! – спутник Фаридэ улыбнулся, помахал ей на прощание рукой и тут же, перескакивая через две ступеньки, поспешил на второй этаж. Проводив взглядом своего нового знакомого, девушка, словно между делом посмотрела на прервавшего их разговор человека. Это оказался загорелый индус с вьющимися волосами, в цветастой свободной рубашке, открывавшей загорелую мускулистую грудь. Что-то смутно знакомое было в нем для девушки, но вот что – понять она никак не могла. Парень же, ничуть не смущаясь, заговорил с ней.

– Извините, что помешал, но вы слишком внимательно его не слушайте, он хорошо умеет делать вид.

– Что это значит? – но ответа получить Фаридэ не успела, потому что как раз в этот самый момент к ней подошел доктор, проводивший осмотр Виджая. Полы его больничного халата развевались, придавая ему вид птицы с белыми крыльями.

– Госпожа Четри, у меня для вас не самые приятные новости, – прежде чем продолжать, мужчина покосился на молодого человека, стоявшего рядом, однако, тот уже сам все понял и отошел в сторону. – Дело в том, что у господина Виджая Абусарии случился инсульт и теперь всю правую сторону его тела парализовало. В сознание он скоро должен прийти и речь должна восстановиться частично, но вот относительно других функций мы не можем дать точного прогноза. Нужно время. Извините.

Фаридэ стояла неподвижно, пытаясь осознать все только что сказанное. Ей казалось, что если она сейчас пошевелит хоть одним пальцем, то слова не смогут впрыгнуть в ее голову, отскочив далеко. В глаза ей впрыснули грусть, которая стекала слезами по щекам, и потому она не могла видеть в этой мути, как к ней подбежал тот самый парень в рубашке. Он стал трясти ее за плечи, что-то спрашивать, говорить, что он Акшай. Так когда-то звали ее жениха. И тут внезапное просветление – ведь это и есть он! Наконец он здесь, как же долго они не могли встретиться! От этого неожиданного открытия девушка почувствовала нестерпимую слабость во всем теле, и чтобы не упасть прямо здесь, она обхватила шею Акшая руками. Теперь слезы лились сами собой, свободные и горячие. Их больше не нужно было сдерживать. Акшай и сам готов был расплакаться. Не такой встречи с отцом и с невестой он хотел. Ему представлялось, что все когда-нибудь само собой разрешится и уладится, но все оказалось совсем иначе.

Через несколько месяцев Виджай умер. Перед этим он взял обещание с сына исполнить его самую главную и последнюю просьбу – стать главой всего семейного предприятия и жениться на Фаридэ.

Глава 11 Огонь сильнее дружбы