Танцуй со мной

Патрик помрачнел. У Алексис было такое чувство, будто ее ударили по щеке. Теперь уже не было никаких сомнений, что любовь к Патрику была чистой фантазией. И вот Майкл, ничего не знающий о мире классической музыки и Патрике Монтегю, добирается сразу до сути проблемы.

— Ты тоже собирался участвовать в конкурсе? — тихо спросила она. — Почему ты не сказал мне?

— Потому что это не имело значения, — отрезал Патрик. — И кроме того, это должно быть очевидно. Человек в моем положении… Ясно, что я должен участвовать.

— При такой академической подготовке, — промурлыкал Майкл.

Патрик взглянул на него с сильнейшим неудовольствием, но обращался по-прежнему к Алексис:

— Если ты решительно настроена сесть в лужу, зачем же меня-то брать с собой? Поищи кого-нибудь другого, чтобы представлять твою работу. Впрочем, жюри не понравится, если представлять будет не твой руководитель, — с удовлетворением добавил он.

Алексис не хотела верить своим ушам. Она поморщилась.

— Патрик, но это же шантаж, — почти умоляюще произнесла она.

— Вовсе нет, — возразил вдруг Майкл. — Обыкновенная злоба. — Он повернулся к Алексис и недоверчиво спросил: — Алексис, тебе действительно нравится этот тип?

Патрик рванулся к нему. Это так напоминало день, когда было сломано запястье, что Алексис закрыла глаза. Дрожа, она подумала, что сейчас ярость Патрика прорвется наружу вспышкой насилия. Майкл наблюдал с интересом.

— Она моя, — угрожающе изрек Патрик.

Это уже смахивало на мелодраму. Майкл коротко рассмеялся. Алексис на него не обиделась, но ей почему-то стало больно. Как будто он не верит, что кто-то сможет — или захочет — предъявить права на нее. Магия прошлой ночи ушла в прошлое.

Патрик явно взбесился от этого циничного смеха. Он отшвырнул Алексис с дороги и двинулся на Майкла.

Майкл покачал головой.

— Не советую вам кидаться на меня, — мягко сказал он.

Патрик оскалился.

— Почему это? Имеются особые причины? Майкл вздохнул.

— Потому что я тяжелее вас и лучше натренирован. Потому что я с детства участвовал в уличных драках. Потому, наконец, — сухо добавил он, — что я не изображаю из себя джентльмена.

Патрик бросился на него. Алексис вскрикнула. Майкл невозмутимо отступил в сторону и дважды ударил: в живот — Патрик всем своим весом налетел на кулак — и по основанию шеи, когда Патрик согнулся вдвое от первого удара.

Глядя на лежащего на полу задыхающегося противника, Майкл сказал:

— Пошел вон. Без приглашения не возвращайся.

И покинул кухню. Патрик лежал, не в силах вымолвить слово. Алексис подошла к нему. Он поднялся, вытирая лицо.

— Он бешеный, — выдавил Патрик. Посмотрел на руки, ожидая найти кровь, но не нашел. — Собирай вещи. Я не оставлю тебя с этим безумцем, — приказал он.

Алексис почувствовала, как ее робость уступает место ярости. Она отступила на несколько шагов.

— Оставишь, — возразила она.

Он перестал рассматривать руки и уставился на нее.

— Что?

Она вспомнила, что говорил Майкл: «Делай то, что должна сделать». Он сделал все, что мог. Остальное — за ней.

— Ты слышал, что он сказал, Патрик. Уходи. Тот был поражен.

— Но он ударил меня.

Это становилось почти смешным.

— Ты тоже однажды ударил меня, — тихо напомнила она.

Он не услышал. Или сделал вид, что не услышал. Бесстрастно наблюдая за ним, Алексис поняла, что он собирается очаровать ее.

— Я не могу оставить тебя с ним. Несмотря на твое нынешнее отношение ко мне. Я по-прежнему люблю тебя, моя хорошая, — благородно объявил Патрик.

— Нет, Патрик, — вспыхнула она. — Ты не любишь меня. Ты не любишь никого, кроме собственной персоны, и никогда не любил. Да, со мной легко было играть, когда я была семнадцатилетней девочкой, не правда ли? Когда я ничего не видела дальше своего носа и воспламенялась от капли внимания. Но как я могла позволить этому продолжаться так долго? Должно быть, я выжила из ума. — Она взглянула на него оценивающе. — Ты даже лжешь не очень находчиво.

Пораженный, он раскрыл глаза.

— Ты шутишь.

— Нет. — Ярость охватывала ее, как огонь — сухой лес. Это было похоже на вдохновение. — Я думала, что ты разбил мое сердце, Патрик. Ты — пустышка и не можешь разбить ничье сердце. Ты подонок, Патрик, и мне искренне жаль твою жену.

У него исказилось лицо. Он шагнул вперед, и Алексис инстинктивно загородилась руками. Патрик смел ее с дороги.

— Прочь от меня, — прорычал он. — Я ухожу. Фред услышит обо всем.

Угроза была настолько детской, что даже в нынешнем своем состоянии Алексис не могла удержаться от смеха. Это, очевидно, явилось последней каплей. Патрик взглянул на нее с ненавистью и вылетел из кухни.

Она перестала смеяться. Потрясла головой, чтобы прояснить мысли. Внутри полная растерянность и пустота.

Неужели Патрик всегда был таким? Эгоистичным и расчетливым? Не удивительно, что он называл ее наивной, думала Алексис с яростным самоуничижением. Все было у нее перед носом, а она ничего не видела, ослепленная воспоминаниями о подростковой влюбленности.