Танцующая для дракона. Небо на двоих

Над нами летают камеры, в глаза бьет свет оборудования, островки пламени гаснут.

Мне не хочется от него отрываться, потому что тогда придется что-то сказать, но я и так сказала слишком многое. Наверное, больше всего я сейчас боюсь, что он на меня посмотрит – и не поймет.

Когда где-то на заднем плане взрываются аплодисменты, я понимаю, что напрочь пропустила Джамирино «Снято!» – и слегка отстраняюсь. В противовес тому, что только что думала, сама смотрю в его глаза, и это так глубоко, что во мне больше нет слов.

– Танни, – хрипло говорит он, проводя пальцами по моей щеке.

Короткое прикосновение отзывается во мне – нет, не дрожью, хотя я содрогаюсь всем телом. Это что-то незнакомое и новое, непонятное. И я тянусь за его пальцами, чтобы понять, когда земля под ногами взрывается огнем.

Который охватывает нас с головы до ног.

Лопаются лампы.

Кто-то кричит.

Мир застывает в осколках янтарного света, далекого, как вспышка сверхновой, пламя вгрызается в одежду и кожу.

Краем глаза понимаю, что к нам кто-то бежит, а в следующий миг в груди раскрывается огненная воронка. Пламя втекает в меня, я вбираю его с той же легкостью, с какой мгновение назад вбирала дыхание стоящего рядом Гроу, становится невыносимо темно.

Смотрю ему в глаза и понимаю: что-то не так.

Достаточно для того, чтобы с силой его оттолкнуть, за миг до того, как мир перед глазами расцветает огнем, и пламя, которое я собрала, срывается с моих рук.

Это напоминает лопнувший мыльный пузырь, который горит, брызги на коже – раскаленные.

Меня отбрасывает назад, но упасть мне не позволяет Гроу.

Я не понимаю, как он снова оказался рядом, и жар, сжигающий мое тело, сходит на нет. Текущее с моих рук пламя уходит в землю, а то, что разбросано вокруг, – шипит и бьется палящими островками.

– Танни, – говорит он, вглядываясь в мое лицо. – Танни, смотри на меня.

Я смотрю, а лучше бы не смотрела: на это уходят все силы. Я бы и хотела что-то сказать, но рядом, уже под напором огнетушителя, гаснет последний пламенный всплеск.

И для меня наступает абсолютная темнота.

Глава 15

Ильерра

Мне кажется, что я целую вечность не писала о своей жизни. Честно говоря, мне не о чем особо рассказывать: тяжелые времена остались в далеком прошлом, Ильерра процветает. Она стала первым государством, где люди научились не бояться драконов, за ней последовали еще несколько стран, а после мы стали примером для большинства земель от цепи Аиррских гор до Даармарха.

Вести оттуда приходили не так часто: первые были, когда Сарр заявил, что желает жениться на Лирхэн, одной из моих нэри, и отправил ее родителям послание. Если честно, я не думала, что они вообще ответят (все-таки в тот год сравнивать Даармарх и Ильерру было нельзя), но неожиданно ответ все-таки пришел. Они писали, что готовы нанести нам визит вместе с дочерью и обсудить все условия.

Их приезд стал второй ниточкой связи – от них мы узнали, что за это время Эсмира успела выйти замуж и поднять мятеж, поэтому сейчас они вместе с мужем сосланы в приграничные земли, а Надорга окончательно утратила суверенитет и стала частью Даармарха. Витхар по-прежнему правит один, и, как оказалось, у его сына недавно проснулся очень сильный огонь.

Эта новость не должна была меня задеть, и она почти не задела, только тоненько царапнула застарелой болью по сердцу. Зато Сарр обрел счастье: родители Лирхэн, оказавшись в Ильерре гостями, решили здесь же и остаться, отчего их дочь была невероятно счастлива. Оказывается, они с Сарром влюбились еще до моего бегства из Аринты, а когда он уехал, Лирхэн поклялась его ждать.

Я смотрела на их счастье и понимала, что совсем скоро смогу передать Ильерру в руки брата. Теперь, когда драконы перестали быть страхом наших земель, когда наши границы открыты (мы наладили торговые пути, добычу драгоценных камней и золота, никогда никому не отказывали в помощи), ему остается только продолжать развивать наши отношения с другими странами.

Со свадьбой затягивать не стали, и, глядя на танцующего с молодой женой брата, я думала, как начать разговор о том, что мое время правления закончилось. Сейчас, когда наши границы соприкоснулись с Даармархом (объединение наших союзных государств называли «Ладонями Ильерры»), я не представляла, что еще могу сделать.

А если не представляешь, что тебе делать дальше, – самое время уйти в тень.

– О чем думает моя сестренка? – Изрядно возмужавший Сарр подошел ко мне, когда я меньше всего этого ожидала, целиком погруженная в свои мысли.

– О том, что не стоит оставлять молодую жену в одиночестве, – улыбнулась я.

Лирхэн светилась от счастья, и даже сейчас, рядом с родителями, которые ее обнимали, умудрялась поглядывать на моего брата.

– О, мы еще успеем надоесть друг другу, – фыркнул брат, – у нас впереди целая жизнь.

– Целая жизнь – это безмерно мало для тех, кто любит, – сказала я. – Хотя в твоем возрасте мне казалось, что я смогу свернуть горы.

– Ты их свернула, – серьезно заметил брат, увлекая меня из наполненного ароматами зала на балкон. – Скажешь, нет? Посмотри. Это все сделала ты.