Танцующая для дракона. Небо на двоих

– Это с чего такой вывод? – Кажется, завтра я охрипну.

Не только потому, что ору, но и потому, что воду сделала просто ледяную. Она остужает даже самых озабоченных драконов, что не может не радовать.

– Выходи. И поговорим.

– Поговорим, но не с тобой. Позови Ленарда.

Я думала о Ленарде еще в клинике, но поняла, что говорить с ним по видео о таком точно не стоит. Я хочу убедиться, что он не убежит и не передумает, когда увидит мои глаза. Когда услышит, что я ходячая файерстанция замедленного действия.

– Только после того, как мы поговорим.

Когда Гроу такой, мне действительно хочется с ним поговорить. А еще – побиться головой о кафель, что я и делаю. Последний раз выходит особенно болезненным, ударяет даже в нос, и на глаза наворачиваются слезы.

– Я не собираюсь с тобой говорить, – отвечаю я и все-таки скольжу пальцем по панели, чтобы добавить теплой воды. – Ни сейчас. Ни потом. Ты здесь вроде как для того, чтобы справляться с моим пламенем, вот и справляйся.

Шампунь пенится на волосах, и я стараюсь сосредоточиться на его шипении.

Вдох-выдох. Вы-ы-ыдох – вдох.

Да, вот так уже лучше.

– Полотенце подашь? – интересуюсь я. – И тапочки?

– Я тебе кто?! – доносится раздраженное.

А вот это уже Гроу-классик.

– Ты мне никто. – Сейчас даже орать не приходится, потому что воду я уже выключила и теперь отжимаю волосы. – Не хочешь помогать – не вопрос.

Я снимаю матовость, открываю дверцу и шлепаю мокрыми ногами за полотенцем и одноразовыми тапочками. Драконица во мне дергается, но я нарочно прохожу так близко от Гроу, как только могу. Знаешь ли, зверюга, в этом доме рулю я, и так будет всегда. Иначе мы с тобой не подружимся.

Дрожь идет по телу, когда я вытираюсь, позволяя капелькам с волос бежать по спине и ягодицам. Эта дрожь разогревает, как и ввинчивающийся мне между лопаток взгляд. Ну да, точно между лопаток.

Слышу сдавленный хриплый вздох, после чего Гроу все-таки проносится мимо меня, как флайс под инерционным ускорением. Меня окатывает пламенем, а следом – звериной сутью, и моя тут же радостно рвется за ней.

– Сидеть, – мрачно говорю я. – Трахаемся только с теми, кого я одобрю. Этот – категорическое нет.

«Категорическое нет» что-то разбил. Случайно, разумеется.

Я выхожу из ванной после очередной глубокой продышки и вижу, что Гроу сидит на диване. Что там разбилось, становится понятно, когда я смотрю на вмятину в стене, а потом на его пальцы со сбитыми костяшками.

– Ого, – говорю я. – Больно, наверное.

Он мрачно смотрит на меня, а я прохожу в спальню (у него двухкомнатный номер, в котором сейчас все двери нараспашку). Одеваюсь, достаю мобильный, когда слышу из-за спины:

– Танни, прости меня.

– Для начала давай определимся за что, – говорю я и поворачиваюсь к нему лицом.

Вот зря, потому что это бесшумно двигающееся наблообразное уже успело подойти ближе.

– Но совсем для начала давай определим дистанцию. Три метра.

– Три метра?

Мне даже интересно, какой у него в голове мыслительный процесс.

– Я хотела сказать десять, но поняла, что тебе достаточно сложно будет успеть меня спасти, если нас будут разделять десять метров.

Он смотрит на меня так, будто я несу несусветную чушь.

Потом делает шаг, я отступаю и поднимаю телефон.

– Еще один – и я звоню Леоне, чтобы она заменила мне няньку.

Гроу словно на стену натыкается, потом рычит:

– Я тебе не нянька, Ладэ!

– Ладно, – соглашаюсь я. – Нянь.

– Почему ты не можешь просто меня выслушать?!

– А почему ты не мог просто мне обо всем рассказать?! – огрызаюсь я.

– Потому что я никогда не думал ни о чьих чувствах. У меня в жизни не было тех, о ком надо было думать.

– Поздравляю! – почему-то выходит совсем не празднично. – Теперь их у тебя опять больше нет.

Гроу перехватывает меня за локоть.

– Не отворачивайся от меня. Пожалуйста.

Если бы наше с ним общение было видом спорта вроде гратхэнда, это был бы запрещенный прием и однозначное удаление с поля. Сразу.

Сейчас я просто выдергиваю локоть и складываю руки на груди.

– Давай разберемся. Когда ты не думал о моих чувствах, потому что у тебя в жизни не было тех, о ком надо было думать, все было отлично. Когда ты говорил о том, что я убила своего ребенка перед всеми, кто собрался в конференц-зале, – тоже. Что изменилось сейчас?!

Ответить он не успевает, потому что я продолжаю:

– Давай я тебе скажу что. Я больше не Танни-девочка-о-которую-можно-вытирать-ноги, я теперь иртханесса, и, судя по звукам, которые внутри меня издает драконоособь, гораздо мощнее Сибриллы. Разумеется, теперь можно подумать и о моих чувствах и подержаться за мою задницу, правильно? Главное – правильно подготовить СМИ, например, Сибрилла закрутит роман с Рихтом, а ты переключишься на меня. Ну или ты закрутишь роман со мной, а она переключится на Рихта. Поклонницы вашей пары будут писать нам с Рихтом гадости в соцсетях, а мы будем мило улыбаться и позировать на камеру.

– Ты все это так видишь, Танни? – Гроу прищурился.

Я развела руками: