Танцующая на гребне волны

Я переживала горе Мэтью как свое собственное, воображая, что он должен был чувствовать, видя изображения безликих младенцев в студии Адриенны, оплакивая ребенка, которого ему было не суждено держать на руках. Я старалась съежиться на софе и стереть из памяти все, что я узнала, не желая больше знать правду. Но его рассказ еще не был закончен, и я знала – чтобы двигаться дальше, я должна была оглянуться на прошлое.

Я стиснула руки, чтобы не потянуться к нему и не коснуться его.

– Когда она сказала тебе?

– Она не сказала. Я увидел сонограмму случайно. Я искал аспирин, который она всегда держала в сумке, и там она и оказалась. Когда я ей ее показал, она мне все рассказала. Она не должна была так долго нести в себе эту тяжесть одна. И все то время, пока она страдала, я замечал, что она изменилась, но как же я был далек от истины… Я-то думал, что у нее роман…

Взгляд его упал на мои руки – я держала их на животе, обхватив зародившуюся в нем трепетную жизнь. Я не сказала ничего и ждала, чтобы он продолжил.

– Я сказал ей, что мы справимся с этим вместе. Что я позабочусь о ней и ребенке, что ей не нужно бояться, что я останусь с ней, что бы ни случилось…

Я не хотела задавать ему следующий вопрос. Но тайны, как шелковые шарфы, вытягиваемые из цилиндра фокусником, связаны одна с другой, начало и конец нераздельны, и истина спрятана где-то между…

– Как умерла Адриенна?

Мэтью смотрел в свой стакан, как будто наблюдая обратный ход событий. Когда он снова заговорил, я подумала, что он не слышал моего вопроса.

– Можно подумать, с моей квалификацией и опытом я должен был видеть признаки. Но когда речь идет о ком-то близком к тебе, ты словно слепнешь. Взгляд ее погас, что было понятно при сложившихся обстоятельствах. Поэтому я и предложил принять участие в регате, чтобы показать ей, что у нее есть еще многое в жизни. У большинства больных симптомы заболевания обнаруживаются только в среднем возрасте. И это подняло ей настроение, она казалась почти прежней. Только после… я понял, почему.

Я выпрямилась. В ежедневнике после июля уже не было договоренностей о консультациях. Как будто ее жизнь тогда и закончилась, но я знала, что это было не так, потому что она отдала рисунки в окантовку и встречалась с братом.

Наши взгляды встретились. Мы поняли друг друга.

– Она кончила самоубийством?

Он кивнул. Движение было медленным и затрудненным, как будто причиняло ему боль.

– Я был так счастлив, что она вела себя как обычно. Мне не приходило в голову, что у нее уже есть план. И она сводит концы с концами – типичный признак состояния перед самоубийством. И я этого не замечал, потому что не хотел видеть.

Я подошла к нему, взяла у него стакан и примостилась рядом с ним в кресле, крепко его обняв.

– Мне очень жаль, – пробормотала я, сознавая, насколько несуразны мои слова, но будучи уверена, что он все поймет. Положив голову ему на плечо, я ждала, пока он заговорит.

– Она не оставила никакой записки. Но я понял, когда мне позвонил ночной патруль, почему ее машина съехала с дороги. Единственно чего я не мог понять, это почему она предпочла утонуть.

Знакомый холодок пробежал по моей коже, и я начала дрожать.

– Я понимаю одно, почему она оказалась так далеко от дома. Ей потребовалось время, чтобы обрести решимость. Хоть она и была акушеркой, но была очень брезглива. И так и не смогла привыкнуть к виду крови.

Да-да, Тиш рассказывала мне, что это Мэтью посоветовал Адриенне стать акушеркой и как она была компетентна в профессии, но что это не стало ее призванием. Моя дрожь усилилась, и Мэтью теснее привлек меня к себе.

Я уткнулась лицом ему в шею.

– И ты позволил Джону и его родителям думать о тебе самое худшее, чтобы они не знали, что она сделала…

Он отодвинул меня от себя и обхватил руками мое лицо.

– И ты никогда во мне не сомневалась. Несмотря на все, что ты знала, ты никогда во мне не сомневалась!

Я покачала головой и положила его руку себе на сердце.

– Потому что я тебя знаю. Как будто у нас с тобой одно сердце на двоих.

Он нежно поцеловал меня. Я отстранилась, глядя ему в глаза. Его слова звучали у меня в ушах. «Она однажды мне сказала, что иногда, когда я смотрю на нее, ей кажется, будто я вижу перед собой привидение».

– Это ведь не вся история? Она снова была под гипнозом и увидела что-то еще, правда? Так она узнала о тайнике в старом кухонном доме, хотя ты о нем ничего не знал.

Я почувствовала, что он отстраняется от меня, но я крепко обнимала его за шею.

– Теперь твоя очередь, Мэтью. Ты должен мне поверить. Я хочу, чтобы ты загипнотизировал меня снова. Я не могу это объяснить, но у меня такое чувство, как будто мы с Адриенной были как-то связаны… раньше. Что то, что случилось, должно было случиться.

Он начал качать головой, но я прижала рукой ему подбородок.

– Я никогда не сомневалась в тебе, Мэтью. Пожалуйста, не сомневайся во мне сейчас.

Его глаза потемнели и стали серьезными. Он откинул волосы мне со лба и еще раз поцеловал меня.

– Хорошо, – сказал он. – Когда ты хочешь снова попробовать?

Соскользнув с его колен, я взяла его за руки.

– Почему бы не прямо сейчас?