Танцующая на ветру

Отсидев мирно две пары, я переждала, пока пройдет Тетёрка, чтобы она меня не стала спрашивать, есть ли у меня справка на два дня прогула, и вообще задираться, и ушла, решив, что последнюю физкультуру можно смело прогулять. Я люблю физкультуру, в отличие от многих, всегда на нее хожу, но сейчас у меня слишком важные дела, чтобы играть в мяч с другими девочками.

Я нашла в Интернете план нашего города, который оказался не таким уж маленьким. Выходит, что деревня, начинающаяся за городом и растянувшаяся на несколько километров, – это тоже его часть. Я попросила в канцелярии разрешения отпечатать этот план и теперь, зайдя в соседний магазин, потому что на улице еще сильней похолодало, задумчиво его рассматривала. Конечно, было бы лето, были бы долгие и теплые вечера, можно было бы искать Любу целыми днями. А как искать, если день заканчивается около пяти часов, потом на улицах уже темно и, главное, холодно – не находишься, даже в удивительных Фросиных ботиночках. В них в помещении не жарко, а на морозе не холодно. Как она там, интересно? Наверное, изругала всех своих слуг из-за меня…

Я решила продолжить поиски, планомерно осматривая дома, подвалы. Прятаться в лесу Люба не может – холодно. Значит, остаются только какие-то заброшенные помещения. Да добрые люди, которые могли ее приютить. Или недобрые.

Выйдя из училища, я позвонила тете Диляре, спросить, не знает ли она, как дела у Пашиной подруги. Тетя Диляра разохалась, услышав меня, – ну конечно, я ведь сбежала, так и не позвонив ей.

– Нормально все у нее! Не переживай. Два дня подержим и выпустим. Ты-то как?

– Я – хорошо, спасибо.

– Поправилась?

– Да, – с некоторой заминкой наврала я. Мне бы хотелось пожаловаться тете Диляре, что я никак не могу выздороветь до конца. Но я не стала.

Я услышала, что с Дашей и ее будущим ребенком все нормально, и успокоилась. Не знаю почему, я теперь все время чувствую свою вину перед Дахой, хотя ведь я никак не виновата в том, что Паша любит меня, а не ее. Мне рассказывали, как она еле-еле выдержала год в детдоме, когда он уже выпустился, а она еще нет. Все время бегала к нему, что-то приносила поесть, стирала. А он в это время гонялся за мной. И Даху окончательно не гнал.

Пока я говорила с тетей Дилярой, мне пришло сообщение от Андрея:

«У тебя когда заканчиваются занятия?»

«Уже закончились», – сразу ответила я.

Приятно, когда тебе задают простые вопросы, на которые можно сразу ответить. Через пару минут он мне позвонил.

– Я подошел к твоему училищу.

– Куда? – ошеломленно спросила я.

– К училищу. Ты же в педагогическом учишься?

– Да… А как ты меня нашел?

– Расскажу при встрече. Я внизу, на проходной.

– Но я уже ушла…

Мы договорились с Андреем встретиться на центральной площади – это самое простое в нашем городе, который был построен еще в семнадцатом веке, а потом весь отстраивался от центра, поэтому все улицы, прямые, кривые, центральные и боковые у нас логично выводят на площадь, где находятся главные здания города – мэрия, городская полиция и торгово-развлекательный комплекс – бывший кинотеатр.

– Привет, – сказал Андрей.

– Привет, – ответила я. Подумав секунду, я протянула ему руку. Он снял перчатку, пожал мне руку и не отпустил ее. Мы немного постояли, держась за руки. Потом я забрала руку, засунула ее в карман и спросила: – Как ты меня нашел?

– Ты же сказала, что в педагогическом училище учишься. Второго здесь нет. Что тут удивительного.

– Ну да, конечно… Я ушла с занятий, потому что я ищу одну девочку, она убежала из детского дома. Это моя подружка, младшая. Будешь искать со мной?

Андрей без долгих разговоров кивнул. Я показала ему план.

– Вот тут есть старая школа, которую закрыли несколько лет назад на ремонт, но больше так и не открыли. Может быть, туда пойти?

– Там есть отопление? – спросил Андрей.

– Вряд ли.

– А как же она сможет там быть? Нет, скорее это будет какой-то подвал…

Мы разговаривали с ним так, как будто встречаемся каждый день. Мне было хорошо и приятно с ним, не перехватывало дыхание, как в первый раз, когда я его увидела, и не падало больше небо… Но ведь небо, наверное, падает только один раз в жизни? А потом просто ты знаешь – вот он, твой человек. Я исподволь разглядела Андрея. Он изменился, конечно. Мне так и показалось несколько дней назад, когда я случайно встретила их с Анной Михайловной в кафе. У мальчиков так бывает. Они вдруг за месяц могут резко измениться – растут толчками.

– Я просто решил, – сказал вдруг Андрей, прерывая самого себя, – что надо поехать к тебе. У меня… четыре дня каникул осталось.

– Хорошо. – Я не знала, что еще сказать, и улыбнулась.

Мне в нем нравится все. Как он молчит, как негромко разговаривает, как чуть поднимает брови, когда хочет что-то спросить. Нравится, как он сдержанно улыбается – это такая редкость для мальчиков, которые обычно не могут держать себя в руках, даже если и хотят. Хотя обычно они хотят орать, говорить ерунду, хвастаться. Посмотрим, будет ли Андрей хвастаться.