Танцующая на ветру

Я услышала сигнал телефонного сообщения. Зарядки у меня оставалось немного, я могла бы зарядить телефон, я взяла с собой зарядное устройство, но где это можно сделать в таком людном месте? У Любы номер по-прежнему был недоступен.

Я проходила мимо киоска, в котором продавались телефоны. Поколебавшись, спросила, нельзя ли у них зарядить мой телефон. Продавцы, два восточных молодых человека, симпатичных и дружелюбных, с радостью согласились. Я протянула свой телефон и зарядку, стала ждать, чтобы он хоть немного зарядился.

Продавцы наперебой предлагали мне удивительные устройства, о существовании которых я даже не догадывалась. Вот эта коробочка, похожая на помаду – переносная зарядка. И вот этот красивый чехол со стразами – тоже зарядка. Носишь в сумке дополнительный источник энергии. Жалко, что человека нельзя так подзарядить. Меня вот сейчас, например. Я невольно вздохнула. Молодые люди переглянулись. Один засмеялся:

– Что так вздыхаешь? Дорого? Сделаем скидку. Тебе обязательно.

– Что – дорого? – удивилась я.

– Зарядка.

– Зарядить телефон – платно?

– Конечно, сто рублей.

– Сто рублей? – изумилась я. – Даже с моим зарядным устройством?

Парни переглянулись.

– А где твое устройство?

– Вот, – показала я на маленький штекер с проводом, который я только им дала.

– А-а-а… Это твое…

Я не понимала, заигрывают они со мной, издеваются от скуки или просто решили обмануть.

– Если твое… Тогда семьдесят…

– У меня только карточка, – сказала я.

– Давай карточку, – улыбнулся один и протянул руку.

Я поняла, что сейчас мне придется отдать им в руки карточку. А вдруг они скажут, что и тоже карточка – их, а не моя?

К киоску подошла какая-то женщина, стала выбирать чехол. Один парень занялся с ней, другой стал ковыряться в своем мобильном. Я дотянулась через небольшой высокий прилавок до своего телефона, схватила его вместе с зарядным устройством и быстро пошла прочь.

– Эй, а ну, вернись! А деньги? – закричали парни. Но бежать за мной не стали.

На Ярославском вокзале людей было чуть меньше, чем на Ленинградском, но все равно мне пришлось обойти зал несколько раз, прежде чем я заметила девочку, и правда сидящую на лавке, одну, в красной шапке. Точнее, в малиновой. Еще не подойдя, я поняла, что это не Люба. Девочка обернулась на меня.

– Ты одна здесь? – спросила я.

Девочка независимо пожала плечами и отвернулась. Вокруг никого взрослых не было. Сумка у нее была легкая, платяная, можно было разглядеть в ней какие-то вещи – свитер, какие-то тряпки…

– Чё ты хотела? – незаметно подошедший сзади парень моего возраста или чуть помладше коротко и сильно пихнул меня в спину. – Чё те надо?

Я взглянула на него внимательно. Кто он этой девочке – брат, товарищ или как Паша Дахе – ведь они запирались в подсобке, когда Паше было четырнадцать, а Дахе, соответственно, двенадцать… И точно они там не баночки с шампунем сортировали…

Я молча смотрела на девочку. Бледная, с тонкой кожей, шелушащейся на носу. Губы обветрены, но утром, кажется, были накрашены. Ногти на руках с ободранным лаком, неровные прядки пегих волос тоже красились, месяца три назад – уже сильно отросли.

Я отступила назад, чувствуя, как волна отчаяния накатывается на меня, и я не могу с ней совладать. Я так некстати еще заболела. И так я беспомощна против всех несчастий и неприятностей, которые происходят с людьми вокруг меня – со знакомыми и незнакомыми. А теперь я еще и сама нездорова, и у меня недостаточно сил. Но и без болезни я всем помочь не могу. Вот я вижу, что явно в жизни этой девочки что-то совсем не так. Этот парень, который по-хозяйски сел рядом с ней, обняв за шею. Понятно теперь, что не брат. По реакции ее понятно… Эти ее жалкие выкрашенные волосики, детская шапка, настороженный взгляд. Кто они – бродяжки? Или просто приворовывают здесь, на вокзале? И у них есть дом, а в доме есть хотя бы мама, пусть пьяная и никчемная, но есть? Или они вместе едут куда-то, ждут поезда? Почему тогда вещи так накиданы в мешок, как будто схватили охапку вещей и убежали с ними? Может быть, она на самом деле убежала из дома с этим парнем?

Я резко повернулась и быстро пошла прочь. Нет, так не получится. Так я Любу не найду. Снова и снова в кармане раздавались сигналы сообщения. Я достала телефон. Да тут целый букет… Точнее, три букета от разных моих… (как их назвать?) – товарищей.

«Блин, – писал, понятное дело, Паша. – Ты где? Ты где? Ты где?»

Пришел, наверное, навестить меня в общежитии. С яблоком или апельсином, который он стырил где-нибудь на лотке, и с Дахой, прячущейся за соседним киоском. А меня и след простыл.

«Столкнулся с твоим безграмотным мачо на лестнице общежития, – писал и Виктор Сергеевич со всякими значками и смайликами, некоторые из них у меня не читались, поэтому я видела лишь бессмысленный набор знаков препинания. – Ну и фрукт он, конечно. Орать начал. Гони его. И кстати, ты где?»