Танцующая пустоту

– Нет. Я знаю, мы дойдём до логова. Нас охраняют, здесь много сущностного народу в тоннеле. Просто вы их не видите, а я-то вижу.

Белёсые призраки щекотали Люсе ушки, посмеивались. Да, в каком-то смысле они охраняли – хармы не любят убивать при свидетелях. Призраки пели, распевали только что придуманный стишок:

Люся летит по тоннелю.
С ней славный отряд человеков!

Продолжение Люся так и не услышала. Возможно, никакой песни не было. Снова шалило воображение, отражали чьи-то мысли бесконечные стены. Может, и наоборот… Призраки подсказывали Вадиму слова его песен. «Порваны струны, треснула дека, старый тоннель покрывается снегом, Люся летит по тоннелю!» Из-за солнечного света, гулявшего по телу, Люсе казалось, что все вокруг пишут и поют песни.

Впереди тебя – тьма.
Позади тебя – тьма.
Если хочешь забыть себя,
Ты лети со скоростью забвения!

Какая красивая и странная песня, откуда она? Настырно капала вода – она задавала ритм путешествию. Люся заметила, что Кроты подстроили свои шаги в такт каплям. Ритм нужен – всякой песне и любому путешествию, чтобы идти вперёд. Там, впереди, проход сужался и превращался в расщелину. Впереди забрезжил свет. Друзья приостановились. Рита вопросительно взглянула на Люсю, но и девушка-дух не знала, откуда красные блики, танцующие на стенах. Вернее, ясно откуда: кто-то жёг костёр прямо в заброшенном тоннеле! Только человек он или дух?

– Ребята, видите? Костёр жгут.

Пламя приближалось.

Глава двадцать первая Похищение

Запахло дымом, и на стене заплясали изогнутые тени, становившиеся всё отчётливей. Ауэллы! Слава Подземью, это они: кружатся с зажжённым факелом, и неизвестно, где огонь добыли. Танцуют, пляшут, ничего для ауэлл нет приятнее огня! Ауэллы верят, что можно обжечь глазницы и вернуть себе зрение, они слышали о человеческом огне – даре человеческого бога. Они обжигают друг друга, горят, сгорают их длинные волосы, грустное зрелище! Люсе было бы жаль таких волос. Ауэллы вскрикивают от боли и поют какую-то песню. Видит тьма! Даже если они вернут себе зрение, то тут же умрут от зависти к красоте друг друга. Одна ауэлла, что посмелее, подлетела к Валере, взяла его под руки и завела в хоровод. Люся догадалась: ауэллы чувствуют солнце в людях. Ауэллы – хищницы.

– Человек пахнет солнцем, – прошептала ауэлла. – Любимый запах. Дети солнца красивы. Ты, наверно, красивый. Позволь мне тебя… увидеть!

Люся вздрогнула: сейчас начнётся. Валера не мог вырваться, отступить. Он только оглядывался с какой-то детской беспомощностью. Люся и Рита кинулись вперёд, ауэллы вились вокруг Валеры, подобно пчёлам, охаживали его, уводили дальше и дальше в глубь тоннеля так быстро, что у Люси закружилась голова.

– Стойте, ауэллы! – закричала Люся.

Зыбкие очертания их истаяли.

– Валера! – закричали ребята.

– Бесполезно. – Люся вздохнула.

– Что, что теперь с ним будет? – спросила Векша.

– Ну… Они будут долго играть с ним, кружить хороводы. Пока он не забудет, кто он и откуда. Валера перестанет считать себя человеком. – Люся подумала, говорить или нет правду. И всё-таки сказала: – А потом одна из них возьмёт его глаза.

– В смысле, глаза?

– Ауэллы любят вырывать глаза у людей. Чтобы приставить их себе. Жестокое и бессмысленное хулиганство. Я им говорила, что…

– Ужас, Люся, замолчи, я боюсь, – сказала Векша. – Как их догнать?

– Люся, это всё из-за тебя! Зачем мы взяли с собой духа? Сколько раз залезали – никаких привидений не было!

– Ауэлл, – поправила Люся.

– Мне всё равно, как ты их называешь. Связались с нечистью!

Кирилл был в бешенстве. Он прятал страх за показной злостью.

– Так, – вступилась Рита. – Не кричи, Кирилл. Не обижай Люсю, она наш проводник. Без Люси мы застрянем тут навсегда.

– Не застрянем. Мы идём искать Валеру! – сказал Кирилл.

– Ты же хотел назад, когда начнётся треш, – сказала Рита.

– Найти Валеру невозможно. Ауэллы неуловимы. Они как воздух, – вздохнула Люся.

– Чёрта с два, Люся! Что ж, я… Веди нас наверх.

– Послушайте…

– Наверх!

– Кирилл, мы не можем взять и прервать путь. Мы зашли далеко. Возвращаться глупо.

– Если вы настолько рехнулись, что собираетесь идти дальше с девочкой-привидением, то я пойду обратно один.

– Кирилл!

– А я хочу идти дальше, – сказал молчавший до этого Вадим. – Я знаю, что всё получится.

Люся посмотрела на Вадима с благодарностью. Он единственный сохранял спокойствие, будто бы всё было игрой. А может, всё и было – игрой. Вадим ловил песни во тьме – поэт похож на рыбака. Люся знала, Вадим – поэт, а с поэтом ничего плохого произойти не может. Когда с поэтом случается что-нибудь хорошее, поэт пишет весёлые стихи. А когда плохое – хорошие стихи. Не всегда, конечно. Но Люсе почему-то казалось, что хорошие стихи пишутся непременно про что-то плохое. У людей всегда так.

– Я ухожу, – сказал Кирилл со спокойной чёткостью. Люся увидела его повисшее в пространстве имя: Кирилл – как кристалл.