Танцующая пустоту

Но что-то произошло – Люсе увидела, как какая-то сила превращает горячее смущение в злобную решимость, и плечи распрямляются, Векша сглатывает и шагает вперёд…

– Для начала я хочу послушать, в чём нас обвиняют, – говорит она.

– В том, что вы люди. Это серьёзный грех.

– Быть человеком – значит быть добрым и помогать. Быть терпимым к другим. К их слабостям и особенностям. Быть человеком – значит быть храбрым и великодушным. Мне нравится быть человеком. Я думаю, также мы можем обмениваться ресурсами. Мы дадим вам чистую воду, овощи, вы же делаете из чего-то ваши вкусные коктейли?

– Из улиток, – ответил харм. – Подземные улитки приятны на вкус, а сговорчивый характер делает их особенно для нас полезными.

– Я думала, это было мороженое…

– Да, дорогая Векша. Оратор из вас, прямо скажем, никакой. Смешно. Зря вы хвастались своим искренним красноречием. Уходите! Мы шутить не любим.

Хармы, ящеры с жёлтыми глазами, окружили друзей. Они приготовили свои хоботки, чтобы сыграть с людьми в последнюю битву.

Люся схватилась за кинжал… Пустота обожгла ладонь. Кинжала не было, и Люся разозлилась.

– Мы ещё можем договориться! – выкрикнула она.

– Мне это надоело, – сказал один из хармов.

Дворец начал таять. Радужные разводы на стенах поплыли, замерцали, дворец накренился. Пол выгнулся кошачьей спиной и ушёл из-под ног. Друзья вскрикнули и потеряли равновесие. Зеркала покрылись трещинами, лопнули паутинками, сверкнули – и превратились в мерцающий дым, который рассеивался и таял.

Пар поднимался над подземной рекой. Ничего, кроме пара. Шикарный дворец хармов – мираж… Как же Люся сразу не догадалась!

«Если мир слишком хорош или красив – значит, он ненастоящий», – говорил когда-то Рэд. Теперь-то Люся понимала, что он имел в виду…

– Вы обманываете нас, мы – вас, – прошелестел харм.

Ветер принёс запах сточных вод; где-то капала вода и металась заблудшая ауэлла, ища в непроглядной тьме частичку огня. Сверху доносился гул ночного города, шумела автострада, и колёса автомобилей ударяли по люкам, как колокола.

– А Леля? – спросил Кирилл. – Она тоже мираж?

– Ты сам знаешь ответ. Человечество будет уничтожено. И нам особенно приятно, что вы погибнете первыми.

Затрепетал зелёный огонь. Теперь хармы появились со всех сторон, и Люся ощутила такую безысходность… Их было больше, гораздо больше, чем обыкновенно в хармическом переулке. Они потеряли свой человекоподобный облик, змеиная сущность восторжествовала. Шелест, шелест серой влажной шкуры оглушал и раздражал, наполняя собой пространство…

Хармов было не сосчитать, они сплетались в змееподобный клубок, скользили друг по другу хвостами и хоботами, толкались и подзадоривали. И вдруг отделился один. Он был крупнее и темнее остальных – тёмно-коричневый слоновий змей с бархатистым голосом.

– Материал прибыл. – Харм засмеялся, и Люсе представилось, как когти скребут по ржавому металлу.

Люся уже поняла – это был харм-исследователь. Неуклюжий, дотошный, не столь стремительный, как остальные. Один из тех, кто разрабатывал методы сообщения с Чёрной Звездой. Люся немного успокоилась: она слышала от кого-то (быть может, от Рэда?), что учёные-хармы не убивают. Они считают, глупо убивать то, что можно исследовать.

– Какая удача! – радовался харм. – Пресвятая тьма, какая удача! Материал сам идёт к старому харму!

– Харм, давно хотела спросить какого-нибудь исследователя, – обратилась Люся. – Почему вы так хорошо говорите по-человечьи? Вы отвергли человечество как врага…

– Ты запуталась! Все языки мира – языки первородной тьмы, сверхсознания великой черноты. Это люди говорят на языке хармов! До разделения и падения Вавилонской башни был единый язык, язык тьмы.

– Ты уверен?

– Конечно, Люся, уж в этом-то я уверен совершенно.

Странно было наблюдать, как харм изогнулся и, не прерывая плавного движения, схватил Векшу. Девушка завизжала. Люся, кроты, Вадим и Рита кинулись к харму. Тот неуклюже отпрыгнул и спрятал кричащую Векшу за свою широкую спину, которая надувалась, как парус.

– Я почему её выбрал для опытов, – пояснил харм тоном профессора. – У неё, так сказать, большое либидо. Она полна жизни. Я испытаю на ней препарат. Если особь перестанет размножаться, мы проникнем на поверхность для последующего внедрения.

Векша закричала от ужаса. Она ничего не поняла, но ей было страшно, хотелось кричать, устроить истерику прямо здесь. Вроде нельзя так вести себя. Вроде бы осудят. Но…

– Нет, нет! Я боюсь! Вадим, сделай что-нибудь!

– Возьмите меня. – Голос Риты прозвучал со странным, пронзительным спокойствием. Это безумное спокойствие поразило всех, никто не видел Риту прежде такой – рассудительной женщиной, будто ей не шестнадцать, а около сорока. – Она не хочет. Я хочу. Я – добровольная жертва. Продолжать свой род мне… ни к чему.

Харм повернулся на синих слоновьих ногах. Его маленькие злые глазки глядели на Риту, пытали, мучили её озлобленностью. Если бы они могли просверлить дыру, они бы это сделали.