Танцующая с бурей

– Уже конец недели? – Юкико моргнула.

– Хай.

Юкико была удивлена тому, как много времени прошло с их отъезда из Кигена. Дни в горах расплывались, таяли, мелькали один за другим. Наверное, прошло почти три недели с того дня, как они поднялись на судне в небо.

Казалось, что это было в другой жизни.

Даичи продолжал свой рассказ, а дети осторожно поглядывали на нее, шептались и показывали пальцами друг другу, когда думали, что она не смотрит в их сторону. Слухи о ее битве с о́ни уже, очевидно, распространились, как и обещала Каори, и малыши глядели на нее с неприкрытым восхищением, благоговейно разинув рты. Буруу рычал всякий раз, когда чувствовал на себе их взгляды, и детям хватало здравого смысла отводить глаза.

– И наконец, пройдя через множество темных испытаний, великий Бог Идзанаги нашел вход в Йоми, – Даичи откинулся назад и глотнул воды, голос его заскрежетал. – Врата ада. Здесь, в этих самых горах. И там, в кромешной тьме, на бездонной глубине и в нескончаемом холоде подземного мира, пробирающем до самых костей, нашел он свою возлюбленную. Он не видел ее лица, но слышал ее голос, чувствовал прикосновение ее губ. Сердце его сильно забилось, и он узнал свою жену, и голос ее плыл в темноте, как сладчайшие ароматы. «Тебе нельзя смотреть на меня, любовь моя, – сказала она. – Ибо свет привлечет голодных мертвецов, а они холодны, как утренний мороз, и безжалостны, как тигры. Но ляг со мной сейчас, как мы лежали, когда были молоды, и острова Шима еще не родились, а были всего лишь мечтой в моем чреве». И лег Бог Идзанаги со своей женой и обнял ее покрепче, и стали они вспоминать, как были молодыми…

– У них был секс? – подскочив, выпалил мальчик из переднего ряда, и дети постарше захихикали.

Даичи быстро протянул мозолистую руку и щелкнул мальчика по носу. Юкико рассмеялась вместе с остальными, когда мальчик вскрикнул от боли.

– Теперь ты будешь держать свой язык за зубами, юный Куон, – Даичи погрозил своим коричневым пальцем перед лицом мальчика. – Сказку рассказываю я. Доживете до моих лет, поймете, что нельзя перебивать старших, когда они говорят. Иначе я буду воспитывать в вас уважение при помощи рук. Ясно?

– Хай, – мальчик прикрыл кулачок и слегка поклонился. – Прошу прощения, сама.

– И еще, – покачал головой Даичи. – Мальчик твоего возраста не должен даже знать, как это называется, и уж тем более говорить о этом в обществе. – Старик сделал еще один глоток воды. – Итак, на чем я остановился?

– Йоми, – ответила небольшая девчушка.

– А, точно. Йоми, – он подался вперед, чтобы усилить впечатление, и широко раскрыл глаза. – Самый глубокий и самый черный из всех кругов ада, где голодные мертвецы живут в вечном холоде и тишине. Вы спросите, почему же Богиня Идзанами оказалась там, и будете правы. При жизни она не была ни злой, ни жестокой. Но то были самые первые дни этой земли, еще до того, как ад разделился на девять кругов, и до того, как Энма-о было поручено судить души усопших. До этого все мертвые жили во мраке и отчаянии Йоми.

Бог Идзанаги проснулся во тьме, все еще держа в объятьях свою любимую Идзанами. И хотя он знал, что ему грозит опасность, если голодные мертвецы увидят его свет, ему очень хотелось еще раз увидеть лицо своей жены. И, вынув из волос гребень, он выбил из него искру, зажег огонь и посмотрел на свою невесту. Но то, что он увидел, привело его в ужас – это было не лицо его любимой.

Богиня Идзанами сгнила, как гниют тела мертвых. Ее тело кишело червями, вместо глаз зияли пустые дыры, а язык был черен, как смола. Потому что она ела на самом дне подземного мира и была навсегда помечена клеймом смерти.

Несколько детей помладше ахнули. Одна маленькая девочка закрыла лицо руками.

– Бог Идзанаги был в ужасе и громко зарыдал, разбудив Богиню Идзанами, которая увидела горящий гребень в его руке. Ярость ее была страшна. Она прыгнула на него, намереваясь удержать его в Йоми, где они навсегда остались бы вместе. Бог Идзанаги вырвался и побежал так быстро, как бежал бы на его месте любой другой бог, преследуемый голодными мертвецами. Но Богу-Создателю удалось выскочить из царства мертвых, и он закрыл вход в подземный мир огромным валуном, навечно заперев свою жену внутри. По ту сторону Идзанами билась о камень и кричала, что теперь она с ребенком, и что демоны, рожденные из ее чрева, будут уничтожать по тысяче детей Шимы каждый день, чтобы наказать Бога Идзанаги за то, что он бросил ее. Но ее муж ответил так: «Тогда я буду давать жизнь полутора тысячам».

Старик выпрямился на стуле и прочистил горло, немного покашляв. Он прополоскал рот водой и выплюнул ее на пол, вытирая рот тыльной стороной ладони.

– И там валун оставался целую тысячу лет, закрывая собой все зло Йоми. До тех пор, пока один глупый мальчишка, – нахмурясь, он посмотрел на Куона, – не отодвинул валун в сторону и не выпустил зло обратно в мир.

Даичи поднял взгляд вверх, на короткое время глядя на Юкико серо-стальными глазами, а затем снова повернулся к аудитории.

– Пожалуй, достаточно на сегодня.

Дети издали общий вопль разочарования.