Танцующая среди ветров. Счастье (СИ)

Справлюсь ли я с подобной ответственностью? Сумею ли вовремя вспомнить, что больше не сама по себе и что, принимая решения, нужно учитывать реакцию второй половины? Сложно, страшно — сказывалось и отсутствие опыта, к тому же то, что мой избранник дракон, ни разу не облегчало ситуацию. Где проходит та граница, когда их мировосприятие расходится с человеческим? Когда страсти улягутся и появится время, я обязательно поговорю о нашей связи и ее последствиях. А пока еще неизвестно, в каком состоянии вернется Шанти…

— Алиса, ты меня слушаешь?

— М? — С трудом сосредоточилась на мамином голосе. — Ой, извини, отвлеклась.

— Я заметила. — Она покачала головой и вытерла руки о полотенце.

Сразу после завтрака я сказала, что следующим утром мы покинем гостеприимный дом Андрашей. Опуская подробности, эта новость сильно взволновала домочадцев, но они понимали, что это не прихоть. Подозреваю, Альтамус заранее провел разъяснительную беседу, поэтому меня отпускали относительно спокойно. Способствовало этому и то, что с нами отправлялся Лис. Я заметила, как за прошедшие дни народ проникся мощью и умиротворением, исходившими от Иллюзора. На интуитивном уровне непосвященные в особенности происхождения котишки все равно начинали внимательно относиться к его словам, доверять им и выказывать уважение.

Хотя вроде бы Лис не прилагал для этого никаких усилий: уходил и появлялся внезапно, когда ему вздумается, вел себя сдержанно, ни с кем не откровенничал, но людей не чурался, охотно поддерживая разговоры. На вопрос о том, как он умудряется это проворачивать, зеленоглазый интриган лишь обаятельно улыбнулся да легко выскользнул, уводя разговор в другом направлении. Красноречивые намеки, что я все вижу и меня не проведешь, друг тихонько игнорировал, а сам посмеивался и жмурился от удовольствия. Таким образом, попытки выведать Самый Страшный Секрет, как всегда, его только позабавили, но я не обижалась, привыкла. Лис всегда говорил только то, что считал нужным, достаточно и просто его присутствия в моей жизни. Требовать что-либо от дитя Хаоса казалось верхом глупости, тем более он и так относилось ко мне теплее, чем к кому бы то ни было.

Последний день в своем мире я провела очень насыщенно. Изготовила с Маришкой очень сложное в приготовлении зелье, поучаствовала с лордами в жарком обсуждении строительства нового склада готовой продукции — камнем преткновения стало его оснащение. Время с обеда до ужина мы с мамой разбирали те скудные остатки вещей, что удалось сохранить от старой жизни, а потом гуляли по парку усадьбы. Я же постоянно пребывала не здесь и не там. Одна часть меня всецело участвовала в текущей череде событий, а другая словно бы замерла, в любой момент ожидая увидеть дракошу и терзаясь от неизвестности. После ужина мы пошли поработать в оранжерею. Я — чтобы хоть чем-то занять себя, она — побыть рядом.

— Алис, что случилось? — не дождавшись более-менее активной реакции от меня, уточнила мама.

Я натянуто улыбнулась.

— Волнуюсь, наверное. Не каждый день выпадает возможность попасть в Верхний Мир.

Мама вздохнула:

— Не представляешь, как бы я хотела, чтобы ты осталась со мной.

— Мам, ты ведь…

— Да знаю, конечно, — перебила она. — Просто от понимания серьезности некоторых вещей легче не становится. — Мама иронично скривила губы: — Иной раз я думаю, что гораздо удобнее поменьше понимать и мыслить — впал в истерику, закатил скандал, высказал всем свое решительное "фи", и пусть другие терзаются чувством вины.

— Что я слышу? — округлила я глаза и фыркнула: — Ты так не сможешь.

— Угу, и это бесит неимоверно. Не раз сталкивалась с людьми, решающими свои проблемы путем криков и манипулирования чувствами окружающих. В силу искреннего непонимания, что они творят, совесть их не мучила.

Я подошла и крепко обняла ее, громко чмокнула в щеку.

— Зато к тебе притягиваются хорошие люди. Именно потому, что ты такая, какая есть — самая-самая. Вот папа, например. Спорим, он бы на скандалистку и глупую женщину сроду бы не взглянул?

Мама рассмеялась и погладила меня по спине.

— Правильно, от кого еще услышишь подобные восторженные признания, как не от собственного ребенка. — Ее улыбка из веселой превратилась в немного печальную, но очень-очень теплую. — Папа и сам был особенный.

— Ну так, а я о чем? — Легонько дернула ее за выбившуюся прядь волос и провокационным тоном добавила:

— Тебя вон и у лорда Гарнета замечательно приняли. Так что я всего лишь констатирую факты.

Она смутилась и щелкнула меня по носу, затем подняла руки вверх, признавая поражение.

— Ладно-ладно, как скажешь. Я лучше всех.

— Во-о-от, так бы сразу, — довольно протянула я. — Пойдем в дом, уже совсем стемнело.

С замиранием сердца я входила в комнату: хоть под конец дня и удалось отвлечься, но сейчас тревожное липкое чувство, вызывающее дрожь в груди, вновь захватило власть. Отерла вспотевшие ладони о штаны и осмотрелась. В комнате обнаружился только Шениар. Прикрыла глаза, убеждая себя, что еще есть время.

— Я мог бы сказать, что отрадно видеть, насколько тебе не все равно, и что сама виновата…